Спустя всего шесть месяцев после того, как Испания и США обменялись ратификациями Договора о трансконтинентальной границе, Мексика добилась с таким трудом завоеванной независимости от Испании по Кордовскому договору, подписанному 23 августа 1821 года. Адамсу пришло в голову, что новый режим в Мехико может быть готов к пересмотру границы, поэтому он поручил Джоэлу Пойнсетту, первому министру (фактически послу) США в Мексике, узнать, какие уступки могут быть получены. Пуансетт, дипломат с большим опытом работы в Латинской Америке и свободным владением испанским языком, ничего не добился. Он пытался укрепить позиции мексиканских либералов во внутренней политике и противостоять влиянию британцев, но его усилия не увенчались успехом, и консервативное мексиканское правительство в итоге потребовало его отзыва. Пойнсетт вернулся в родную Южную Каролину, чтобы возглавить там юнионистскую партию и заняться ботаникой, выведя пуансеттию из цветка, найденного им в Мексике. Его «Заметки о Мексике, сделанные осенью 1822 года» остаются классическим рассказом стороннего наблюдателя.
Ещё одну проблему для американских политиков представляла Куба, все ещё остававшаяся испанской колонией после того, как почти все остальные части некогда великой американской империи Испании обрели независимость. Латиноамериканцы обсуждали возможность создания Мексикой и Колумбией экспедиционных сил для поддержки кубинской революции и освобождения острова. Перспектива независимой Кубы вызвала сильное беспокойство в Соединенных Штатах, которые жаждали заполучить этот остров, но могли надеяться на его приобретение только до тех пор, пока продолжалось испанское владычество. Кроме того, независимая Куба, вероятно, отменит рабство и подаст ещё один плохой пример. Возможно, худшим вариантом развития событий, с точки зрения США, была бы передача Кубы Испанией Франции или Великобритании, поскольку в руках крупной державы остров представлял бы стратегическую угрозу. Поэтому Соединенные Штаты использовали свои дипломатические рычаги, чтобы отговорить все другие страны, как латиноамериканские, так и европейские, от вмешательства в дела Кубы.[621]
Последняя крупная дипломатическая проблема времен Адамса также была связана с Карибским бассейном: американцы пытались восстановить торговлю с британской Вест-Индией, которая была так выгодна до революции. Когда Соединенные Штаты добились независимости, это стоило им потери имперских преференций в торговле с Британской империей. Восстановление вест-индской экспортной торговли помогло бы американским фермерам и рыбакам, а перевозка её на американских судах — судовладельцам-янки. В 1823 году Соединенные Штаты начали угрожать ответными мерами, пытаясь добиться открытия BWI. С 1826 года взаимные ответные меры сократили оставшуюся торговлю до предела. Адамс расплачивался за то, что не пошёл на сотрудничество с Каннингом во время принятия доктрины Монро; британцы не доверяли ему. Тупик в переговорах нанес политический ущерб администрации и (в меньшей степени) экономике Соединенных Штатов. Он затмил успехи администрации в заключении девяти торговых соглашений с другими иностранными державами. Тупиковая ситуация с торговлей британской Вест-Индией разрешилась только после ухода Адамса с поста президента.[622]
621
См. Пьеро Глейхес, «Пределы симпатии», Journal of Latin American Studies 24 (1992): 481–505.
622
Hargreaves, Presidency of Adams, 91–112; George Dangerfield, The Era of Good Feelings (New York, 1952), 367–81.