Муниципальные власти Джорджтауна и Александрии поспешно разослали гонцов с заверениями, что британцы капитулируют без боя; капитуляция Александрии была принята, но на самом деле у британцев не было намерения занимать Джорджтаун.[142] Вместо этого захватчики двинулись на Балтимор. Только успешная оборона форта Мак-Генри 13 сентября, увековеченная Фрэнсисом Скоттом Ки в песне «Звездно-полосатое знамя», не позволила городу разделить судьбу Вашингтона. Затем британцы эвакуировались так же быстро, как и пришли, забрав с собой около двадцати четырех сотен афроамериканцев — мужчин, женщин и детей, которые воспользовались возможностью сбежать из рабства. Во всех случаях, кроме нескольких, британцы сдержали своё обещание дать свободу этим людям, большинство из которых в итоге поселились в Новой Шотландии. В течение одиннадцати лет после войны Соединенные Штаты добивались от Британии компенсации для их бывших хозяев и в конце концов добились своего.[143] Стратегически целью британского рейда на Чесапик было отвлечь американцев от усилий по завоеванию Канады, а психологически — дискредитировать администрацию Мэдисона. Обе цели были достигнуты. Неудивительно, что октябрьский посетитель вашингтонского Октагон-хауса (на углу Нью-Йорк-авеню и Восемнадцатой улицы), где Мэдисоны жили во время ремонта президентского дома, обнаружил, что глава администрации выглядит «жалко разбитым и несчастным».[144]
Проблемы Мэдисона были не только политическими, но и военными, в них участвовала его собственная партия, республиканцы Джефферсона[145] и его кабинет. Даже в поражении, военный министр Армстронг представлял политическую фракцию, к которой Мэдисон должен был относиться с осторожностью, — провоенных республиканцев Нью-Йорка. Поэтому президент милостиво разрешил Армстронгу уйти в отставку вместо того, чтобы уволить его; Армстронг отплатил за внимание Мэдисона годами упреков.[146] Мэдисон перевел соперника Армстронга, Джеймса Монро, в Военный департамент, создав вакансию в Государственном департаменте, которая осталась незаполненной, и Монро выполнял обе работы до изнеможения. Министерствам финансов и военно-морского флота также требовались новые главы, но снова оказалось трудно найти подходящих кандидатов, готовых выполнять столь неблагодарную работу. Престиж федерального правительства упал настолько низко, а перспективы победы в войне стали настолько сомнительными, что мало кто из политиков стремился отождествлять себя с администрацией. Власти штатов и местные органы власти, напуганные перспективой новых британских набегов на побережье, теряли интерес к общей стратегии войны и концентрировались на собственной обороне, даже игнорируя федеральные полномочия. В каком-то смысле их действия были оправданы, ведь успешная оборона Балтимора была организована властями Мэриленда, а не федеральными властями.[147]
19 сентября 1814 года собрался Конгресс, созванный президентом на специальную сессию. Конгресс собрался в единственном общественном здании Вашингтона, которое избежало разрушения, — почтовом отделении и патентном бюро. Даже находясь в окружении обугленных свидетельств бедственного положения своей страны, избранные представители народа не могли заставить себя удовлетворить насущные потребности, которые поставил перед ними президент. Он призвал к всеобщей воинской повинности, и в ответ на это они дали разрешение на увеличение числа краткосрочных добровольцев и ополченцев штатов, уточнив, что последние не должны служить за пределами своего или соседнего штата без согласия своих губернаторов. Недавние попытки Казначейства взять кредит не увенчались успехом, и президент попросил создать новый национальный банк, чтобы правительство могло собрать деньги на войну и восстановить рухнувшую финансовую систему страны. После долгих дебатов конгрессмены заменили законопроект бумажными деньгами, на который Мэдисон был вынужден наложить вето. Они даже заспорили о щедром предложении Томаса Джефферсона продать свою великолепную библиотеку федеральному правительству в качестве замены утраченной Библиотеки Конгресса. Законодатели провели расследование падения Вашингтона в Конгрессе и доставили Мэдисону ещё больше неприятностей, обсудив предложение перенести столицу страны обратно в Филадельфию на том основании, что она будет более пригодна для обороны в военном отношении. (Это изменение лишь незначительно проиграло в Палате представителей — 83 против 74.) Одним словом, Конгресс подверг образцовое терпение Мэдисона суровому испытанию. «Сколько бед во всех отраслях наших дел» произошло из-за отсутствия сотрудничества с конгрессом, — жаловался он одному из бывших президентов.[148]
143
Robin Winks, The Blacks in Canada (New Haven, 1971), 114–27; Frank A. Updyke, The Diplomacy of the War of 1812 (1915; Gloucester, Mass., 1965), 404.
144
Уильям Вирт, цитируется в Генри Адамсе, История Соединенных Штатов в период правления Джеймса Мэдисона (Нью-Йорк, 1890), VIII, 231.
145
Республиканская партия Джефферсона — это не то же самое, что Республиканская партия Линкольна, основанная в 1850-х годах и существующая по сей день. Республиканская партия Джефферсона в конце концов раскололась, «старые» республиканцы стали современной Демократической партией, а «национальные» республиканцы — вигами.
148
Джеймс Мэдисон — Джону Адамсу, 17 декабря 1814 г., цитируется в Rutland, Presidency of Madison, 181.