Мир также сделал большинство политических проблем федерального правительства нерешаемыми. Поскольку войны не было, необходимость в призыве в армию отпала, а постановка финансовой системы на более надежную основу могла спокойно дождаться следующего Конгресса. Перспективы отделения Новой Англии, конституционного кризиса или распада Республиканской партии отпали. Администрация могла спокойно отказаться от совета создать коалиционное правительство, обратившись к федералистам с предложением покровительства; теперь оппозицию можно было изолировать и подавить.[162]
Наконец, независимо от условий договора, общественность в подавляющем большинстве приветствовала сам мир. Более того, правительство, вероятно, согласилось бы на менее выгодный договор в интересах восстановления мира. Приморская Новая Англия, конечно, всегда хотела мира; к этому времени сельскохозяйственные регионы, производящие основные продукты питания, также сильно пострадали от британской блокады и отчаянно нуждались в мире, чтобы продать свой урожай за границу. На самом деле мир наступил как раз вовремя. Если бы война и её экономические трудности затянулись надолго, федеральное правительство, Конституция и Республиканская партия могли бы не уцелеть. С наступлением мира все они выжили. А с наступлением мира экономика внезапно ожила. Цены на импорт резко упали, а на основные экспортные товары выросли. Казначейские облигации выросли на 13 процентов за одну ночь на фоне новостей о мире. А что, если условия договора были не такими, как хотелось бы американцам? Конгрессмен Уильям Лоундес из Южной Каролины дошел до сути вопроса, заметив своей жене, что «время заключения» мира было «более удачным», чем сам договор.[163]
Как оказалось, избегать упоминания вопросов войны в мирном договоре было удобно. С окончанием Наполеоновских войн исчезли поводы для вмешательства Великобритании в американскую торговлю и принуждения американских моряков. Однако этого нельзя было предвидеть в то время. Ведь возвращение Наполеона во Францию с Эльбы 1 марта 1815 года вполне могло положить начало новому затяжному периоду европейских войн, а не только короткому. Поэтому совершенно справедливо некоторые вдумчивые наблюдатели предупреждали, что новый мир между Соединенными Штатами и Великобританией может оказаться лишь временным. Обе стороны приняли некоторые меры предосторожности против будущих войн. На протяжении всего следующего поколения британцы укрепляли фортификационные сооружения Квебека.[164]
Война 1812 года, рассматриваемая как конфликт между Великобританией и Соединенными Штатами, завершилась вничью. Однако для коренных американцев она стала решающим поражением с неизгладимыми последствиями. На протяжении веков племенам удавалось сохранять значительную автономию — экономическую, политическую и военную — за счет противостояния британцам, французам, испанцам и американцам. После 1815 года нигде к востоку от Миссисипи эта стратегия не могла оставаться жизнеспособной.[165] Призыв братьев-шауни, Текумсе и Тенскватавы («Пророка»), к объединенному сопротивлению коренных жителей против наступающих белых поселенцев был достаточно успешным, чтобы вызвать широкомасштабную пограничную расовую войну, начавшуюся в 1811 году, но недостаточно успешным, чтобы сформировать прочное панплеменное сотрудничество. Текумсе принёс идею воинственности и традиционализма как на Юго-Запад, так и на Северо-Запад, и в обоих регионах она часто приводила к внутреннему расколу племен. В 1812 году Текумсе и его последователи встали на сторону англичан как представителей меньшего белого зла, но несколько племен, в частности чероки на юге, заключили союз с Соединенными Штатами. Другие остались разделенными или нейтральными. Поражение и смерть Текумсе в битве при Темзе 5 октября 1813 года и резня традиционалистски настроенных криков Красной Палочки при Подковообразном изгибе 27 марта 1814 года ознаменовали конец серьёзной военной мощи американских индейцев на Северо-Западе и Юго-Западе соответственно.[166]
163
Updyke, Diplomacy of the War of 1812, 368–69; William Lowndes to Elizabeth Lowndes, Feb. 17, 1815, цитируется в Stagg, Mr. Madison’s War, 500.
164
См. C. P. Stacey, «The Myth of the Unguarded Frontier, 1815–1871», AHR 56 (1950): 2–12; Kenneth Bourne, Britain and the Balance of Power in North America, 1815–1908 (London, 1967), 33–52.
165
О Северо-Западе см. Richard White, The Middle Ground: Indians, Empires, and Republics in the Great Lakes Region, 1650–1815 (Cambridge, Eng., 1991); о Юго-Западе см. L. Leitch Wright Jr., Creeks and Seminoles: Уничтожение и возрождение народа мусколунгов (Линкольн, Неб., 1986).
166
«Красные палки» получили своё название благодаря красным боевым булавам. См. John Sugden, Tecumseh’s Last Stand (Norman, Okla., 1985); George F. G. Stanley, «The Indians in the War of 1812», Canadian Historical Review 31 (1950): 145–65.