Когда секретарь зачитал текст резолюции, против которой он выступал, Красноречивый Старик поднялся со своего места, чтобы попросить признания для выступления. Но его лицо покраснело, и он внезапно упал в объятия коллеги. «Мистер Адамс умирает!» — воскликнул один из членов палаты. Палата представителей немедленно удалилась, Сенат и Верховный суд тоже, как только узнали об этом. Они отнесли восьмидесятилетнего государственного деятеля на диван в кабинете спикера. Он успел сказать: «Это конец света, но я в порядке».[1926] Затем он потерял сознание и скончался вечером двадцать третьего числа. Только после нескольких дней официального траура, в понедельник, 28 февраля, Комитет по международным отношениям Сената приступил к рассмотрению великого договора. Железнодорожный поезд доставил тело Адамса обратно в Квинси, штат Массачусетс, — первая подобная перевозка умершего политика и достойное признание друга внутренних улучшений.[1927] Из множества красноречивых отзывов самый меткий исходил от многолетнего политического противника Адамса, Томаса Харта Бентона из Миссури. «Смерть нашла его на посту; а где ещё она могла его найти?».[1928]
В своё время молодой коллега Адамса по палате представителей, выходец из совершенно иной среды, как географической, так и социальной, оживил бы в старшем поколении приверженность национальному единству, ограничению рабства и экономической модернизации. Авраам Линкольн исполнил пророчество Адамса, сделанное во время Миссурийского конфликта, о том, что проблема рабства спровоцирует распад Союза и гражданскую войну, после чего: «Затем Союз может быть реорганизован на основе фундаментального принципа эмансипации. Эта цель огромна по своим масштабам, ужасна по своим перспективам, возвышенна и прекрасна по своему завершению. Жизнь, посвященная ей, будет благородно потрачена или принесена в жертву».[1929]
V
Колома, штат Калифорния, была отдалённым местом в Сьерра-Неваде на южной развилке реки, которую калифорнийцы назвали Рио-де-лос-Америкос после визита Джедедайи Смита в 1827 году. Там плотник по имени Джеймс Маршалл руководил командой ветеранов мормонского батальона, строивших лесопилку для местного магната Иоганна Саттера. Утром 24 января 1848 года Маршалл осматривал мельничную канаву (канал для водяного колеса), которую они углубляли. Он заметил несколько характерных частиц среди водянистого песка. Он отнес их в шляпе к завтракающим рабочим и сказал: «Парни, кажется, я нашел золотую жилу!». На самом деле в группе, к которой он обратился, была женщина, Дженни Уиммер, повариха, которую мужчины недолюбливали за то, что она настаивала на своевременном приёме пищи. Она проверила пробу Маршалла в своём чайнике со щелоком, и результат, хотя и не окончательный, оказался положительным.[1930] На следующий день, в восемнадцатистах милях к югу, измученный Николас Трист написал письмо государственному секретарю Бьюкенену, в котором сообщал, что он и его мексиканские коллеги завершили составление мирного договора; через восемь дней они официально подпишут этот документ. Переговорщики в Гваделупе-Идальго не знали, что только что была продемонстрирована гигантская ценность территории, которую Мексика уступала. Золото, которое испанские исследователи региона тщетно искали в течение трехсот лет, теперь было найдено. Это открытие не принесло пользы ни Маршаллу, ни Саттеру (по сути, оно разорило их обоих), но потенциал империи, которую потеряла Мексика и завоевали Соединенные Штаты, вскоре стал очевиден всему миру.
Маршалл и Саттер пытались и не смогли сохранить золото в тайне. В начале мая бывший мормон по имени Сэм Браннан, надеясь стимулировать торговлю в своём магазине в Нью-Гельвеции, прошел по улицам Сан-Франциско, размахивая образцом и крича: «Золото! Золото! Золото с Американской реки!». Это была одна из самых сенсационных рекламных акций в истории. К середине июня три четверти мужчин в Сан-Франциско уехали в золотую страну, некоторые из них, несомненно, купили оборудование у Браннана. Солдаты дезертировали из своих частей, а моряки — с кораблей, оставляя брошенные суда, засоряющие залив Сан-Франциско. Оливер Ларкин считал, что «золотая лихорадка» породила странный вид демократии, при котором никто не хотел работать на другого, а все в шахтерских лагерях, независимо от нового богатства, одевались одинаково и ели одинаковую простую пищу, поскольку никаких предметов роскоши там ещё не было. «Происходит полная революция в обычном положении вещей», — заметил он весной 1848 года.[1931]
1926
Эту версию принимает его великий биограф Бемис, 536. Другие авторитеты приводят слова «Это конец земли. Я доволен».
1929
Джон Куинси Адамс, запись в дневнике за 24 февраля 1820 года, в его Мемуарах, изд. Charles Francis Adams (Philadelphia, 1874–79), IV, 531.
1930
Цитата из Rodman Paul and Elliott West, Mining Frontiers of the Far West, rev. ed. (Albuquerque, N.M., 2001), 13. О Дженни Уиммер см. H. W. Brands, The Age of Gold (New York, 2001), 1–2; Joanne Levy, They Saw the Elephant: Women in the California Gold Rush (Hamden, Conn., 1990), xix-xxi.