В 1837 году Эмерсон опубликовал свою оду для монумента в честь битвы при Конкорде: «Здесь когда-то стояли сраженные фермеры / И произвели выстрел, который услышал весь мир». Эти памятные строки были гиперболой — звуки Американской революции прозвучали в Атлантике, но не в Тихом океане. Открытие Джеймсом Маршаллом золота в Сьерре имело больше шансов стать толчком к событию в мировой истории. Калифорния стала первым штатом, который заселили люди со всего мира. (Действительно, она и сегодня остается наиболее этнически космополитичным обществом). Глобальные исторические последствия для столь отдалённого места имели и достижения XIX века в области коммуникаций: массовые газеты, освещавшие находку, реклама, продававшая оборудование и билеты, расширение знаний о географии и океанских течениях, совершенствование кораблестроения. Несмотря на то, что время в пути до Калифорнии кажется нам долгим, Золотая лихорадка 1848–49 годов представляла собой беспрецедентную по масштабам концентрацию человеческих целей и мобилизацию человеческих усилий. Для тех, кто пережил это время, хорошо известная «лихорадка» казалась драматическим примером индивидуализма, нестабильности, быстрых перемен и жадного стремления к богатству, и увлеченности скоростью, характерных для Америки времен их жизни. Он также свидетельствовал о силе надежды, а надежда создала Соединенные Штаты.
VI
Болезнь обрушилась на Ирландию внезапно. В 1845 году, когда приближалось время сбора урожая, «посевы выглядели великолепно», — вспоминал один эмигрант. «Но в одно прекрасное июльское утро раздался крик, что стебли картофеля поражены какой-то болезнью». Листья почернели, клубни быстро сгнили, и по земле распространился «тошнотворный запах разложения», «как будто рука смерти поразила картофельное поле».[1954] И сегодня споры грибка под названием Phytophthera infestans наносят ущерб урожаю картофеля и томатов по всему миру на сотни миллионов долларов. В 1845–51 годах они стали новой, непредвиденной и загадочной катастрофой, вызвавшей последний крупный голод в истории Европы: an gorta mór, «великий голод» по-ирландски.
Из восьми миллионов жителей Ирландии в начале голода три миллиона ели картофель каждый день, а самые бедные ели совсем немного.[1955] В 1845 году болезнь унесла около трети урожая картофеля, вызвав серьёзные экономические трудности; в 1846 году практически весь урожай был уничтожен, и на землю пришёл голод. К 1847 году большинство людей съели свой семенной картофель, поэтому появился лишь небольшой урожай; в 1848 году болезнь вернулась. Многие ирландские крестьяне занимались «комбинированным» сельским хозяйством, выращивая картофель для еды и прокорма животных, а также продавая животных и другую продукцию, чтобы заплатить за аренду. В обычные времена сельскохозяйственная Ирландия экспортировала в Англию белье, зерно и скот. По иронии судьбы, экспорт продовольствия продолжался и во время голода; если бы британское правительство прекратило его, это спровоцировало бы голод в Англии. В три раза больше продовольствия было ввезено в Ирландию из Соединенных Штатов, в том числе впервые кукуруза. (Индейцы Крик из своей резервации в Оклахоме пожертвовали сто тысяч бушелей.).[1956] Отмена премьер-министром Робертом Пилем «Кукурузных законов» (защитных тарифов на зерно) способствовала такому импорту. Кукуруза варилась в кашу и раздавалась правительством в суповых кухнях на открытом воздухе; в июле 1847 года три миллиона ирландцев получили таким образом те крохи еды, которые у них были. Суповые столовые, быстрое расширение общественных работ (в основном строительство дорог), усилия по оказанию помощи, предпринимаемые домовладельцами, местными властями и религиозными филантропами, — все это безнадежно отставало от потребностей людей. За десятилетие 1846–55 годов более миллиона ирландцев, возможно, полтора миллиона, умерли от голода или болезней, вызванных недоеданием, таких как холера, тиф, дизентерия и брюшной тиф. Около двух миллионов эмигрировали в Великобританию, Северную Америку или Антиподы, причём более половины из них — в Соединенные Штаты. Все эти цифры являются приблизительными: во время Великого голода никто не вел учет умирающих сельских нищих, а поскольку ирландцы того времени могли свободно путешествовать без паспортов и виз, полных записей об их приезде и отъезде не сохранилось. С тех пор население Ирландии никогда не достигало уровня переписи 1841 года, а Великий голод называют ирландским холокостом.[1957]
1955
О картофельной диете см. Мэри Дейли, «Ревизионизм и Великий голод», в книге «Создание современной ирландской истории», изд. Джордж Бойс и Алан О’Дей (Лондон, 1996), 78.
1956
Кембриджская история коренных народов Америки: Северная Америка, под ред. Брюса Триггера и Уилкомба Уошберна (Кембридж, Англия, 1996), pt. i, 528.
1957
Miller, Emigrants and Exiles, 280, 201; Kevin Kenny, The American Irish (London, 2000), 89–90.