Соединенные Штаты ждали шестнадцать месяцев, а затем, 19 июня 1822 года, официально приняли первого посланника от независимой Гран-Колумбии (в состав которой входили Колумбия, Панама, Эквадор и Венесуэла). Другие новые государства на юге были признаны вскоре после этого — за исключением чернокожего Гаити, независимого от Франции с 1804 года, которому пришлось ждать признания со стороны администрации Линкольна до 1862 года. Несмотря на задержку, Соединенные Штаты стали первой внешней державой, признавшей независимость бывших испанских колоний. Генри Клей, чьи речи в пользу признания были с радостью восприняты в Латинской Америке, мог чувствовать себя удовлетворенным.[263] Одной из самых ранних латиноамериканских стран, получивших признание, была Мексика, которая в качестве независимой страны унаследовала границу, согласованную между Соединенными Штатами и Испанией за короткое время до этого.
Полусферный масштаб дипломатии Монро и Адамса получил четкое выражение в знаменитой доктрине Монро. Сформулированная Адамсом и изложенная в послании Монро «О положении дел в Союзе» в декабре 1823 года, доктрина синтезировала озабоченность администрации по поводу Латинской Америки, Тихоокеанского Северо-Запада и англо-американских отношений. Она должна была стать основополагающим документом американской внешней политики, хотя в её основе лежали весьма специфические проблемы того времени.
Летом 1823 года в дипломатических кругах поползли слухи о том, что испанские Бурбоны могут получить помощь, чтобы вернуть себе утраченную империю. Священный союз, объединение реакционных держав континентальной Европы под номинальным руководством русского царя может направить экспедиционные силы в Новый Свет. Такую возможность нельзя было полностью отвергать, поскольку французская армия только что вмешалась, чтобы вернуть Фердинанда VII к власти в самой Испании. Ни Британия, ни Соединенные Штаты не приветствовали эти сообщения, которые, казалось, противоречили стратегическим и коммерческим интересам обеих стран.[264] В августе 1823 года Джордж Каннинг, ставший министром иностранных дел Великобритании, предложил, чтобы две страны выпустили совместное заявление, в котором не допускали бы вмешательства в конфликт между Испанией и её бывшими колониями со стороны третьих лиц. Каннинг продолжал начатую Каслригом политику сердечных отношений с Соединенными Штатами. Монро посоветовался с бывшими президентами Мэдисоном и Джефферсоном, которые посоветовали ему сотрудничать с Каннингом.[265]
Однако когда Монро поднял этот вопрос перед своим кабинетом, госсекретарь оказался против совместной декларации. Адамс считал (и правильно), что шансы на вмешательство Священного союза невелики, и утверждал, что Соединенные Штаты будут выглядеть сильнее и мало чем рисковать, если сделают собственное заявление, а не покажутся последователями британцев.[266] Помимо стратегии для Соединенных Штатов, Адамс также реализовывал личную политическую стратегию, которая, как он надеялся, сделает его следующим президентом. Для этого ему нужно было выдвинуть свою кандидатуру на пост государственного секретаря, который он успешно отстаивал национальные интересы. Будучи жителем Новой Англии и бывшим федералистом, Адамс не мог позволить себе ни малейшего обвинения в пробританской ориентации.[267]
Тем временем возникла другая угроза американским интересам, также связанная с царем. На тихоокеанском северо-западе Россия расширяла свои притязания от Аляски до Орегона. В 1821 году царь Александр I издал указ, предупреждающий иностранные суда не приближаться ближе чем на сто миль к побережью Русской Америки, как тогда называлась Аляска, к северу от 51-й параллели широты. Это одностороннее утверждение морской монополии показало, что русские были серьёзными конкурентами в торговле пушниной и намеревались расширить своё влияние на тихоокеанском северо-западе. И Соединенные Штаты, и Великобритания были намерены противостоять этому указу. Однако из-за их соперничества друг с другом англичанам и американцам пришлось иметь дело с русскими по отдельности.[268]
В администрации, как и в случае с Флоридой, верх взял Адамс; президент прислушался к его совету, а не к мнению Кэлхуна и экс-президентов. Секретарь уже передал царю предупреждение (17 июля 1823 года) против дальнейшей колонизации Орегона; 27 ноября он вручил российскому министру ещё одну записку, на этот раз предостерегающую царя от вмешательства Священного союза в дела Латинской Америки. Президент предал все это огласке, включив большую часть формулировок Адамса в своё собственное ежегодное послание Конгрессу 2 декабря. Тем временем по другую сторону Атлантического океана спорные вопросы были сняты. Царь уже приостановил исполнение своего указа. А в ответ на давление Каннинга французский посол в Великобритании Жюль де Полиньяк в октябре тайно заверил его, что континентальные державы не будут вмешиваться в дела Нового Света. После того как обещание Полиньяка стало достоянием гласности, Каннинг хвастливо заявил в Палате общин: «Я вызвал к жизни Новый Свет, чтобы восстановить баланс Старого».[269] Хотя главная заслуга в достижении, о котором заявлял Каннинг, принадлежит латиноамериканским революционерам, достаточно очевидно, что заявление Монро было сделано после того, как уже были решены проблемы, ставшие причиной его возникновения. Царь не был расположен к рискованным авантюрам в Западном полушарии ни в качестве лидера Священного союза, ни в интересах собственной имперской экспансии России.
263
Weeks, Global Empire, 169–74; Bemis, Foundations, 350–62; Henry Clay, «The Independence of Latin America» (March 24, 25, 28, 1818), Papers, ed. Hopkins, II, 512–62.
264
Британская торговля с Латинской Америкой была значительной и с 1822 года превышала британскую торговлю с Соединенными Штатами. Соединенные Штаты также надеялись расширить торговлю с Латинской Америкой. См. Charles M. Wiltse, The New Nation (New York, 1961), 78, 86–87, 218.
265
Bradford Perkins, The Creation of a Republican Empire, 1776–1865 (Cambridge, Eng., 1993), 155–65. О политике Каннинга см. Dangerfield, Era of Good Feelings, 249–92. Совет Джефферсона Монро, датированный 24 октября 1823 года, напечатан в TJ: Writings, 1481–83.
267
См. Ernest R. May, The Making of the Monroe Doctrine (Cambridge, Mass., 1975), 181–89. Эта интерпретация мотивации Адамса подвергается критике в работе Гарри Аммона «Доктрина Монро: Внутренняя политика или национальное решение?». Diplomatic History 5 (1981): 53–70.
268
Указ царя и другие документы напечатаны в книге «Экспансия и реформа, 1815–1850» (Нью-Йорк, 1967), 46–53, изд. Чарльза М. Уилтса. О сложных трехсторонних дипломатических маневрах рассказывают Ирби Никалс и Ричард Уорд, «Англо-американские отношения и русский указ», Pacific Historical Review 41 (1972): 444–59.
269
Джон Куинси Адамс, запись в дневнике за 19 июля 1823 года, в его Мемуарах, VI, 163; Edward P. Crapol, «John Quincy Adams and the Monroe Doctrine», Pacific Historical Review 48 (1979): 413–18; Уортингтон К. Форд, ред., «Некоторые оригинальные документы о генезисе доктрины Монро», Массачусетское историческое общество, Труды, 2-я серия, 15 (1901–2): 373–436; Canning, Dec. 12, 1826, цитируется в Dangerfield, Era of Good Feelings, 306.