Джон Маршалл использовал возможность, предоставленную делом «Маккаллох против Мэриленда», чтобы вынести, возможно, самое важное из многих его важных судебных решений. Первый вопрос, который ему предстояло решить, заключался в том, имел ли Конгресс право инкорпорировать банк. Поддерживая аргументацию, использованную Александром Гамильтоном для обоснования создания первого национального банка, Маршалл заявил, что полномочия Конгресса по созданию корпораций, хотя и не упомянутые прямо в Конституции, подразумеваются. Конституция перечисляет перечень полномочий Конгресса, а затем уполномочивает его «издавать все законы, которые будут необходимы и надлежащи для осуществления вышеуказанных полномочий». Маршалл принял широкое толкование фразы «необходимые и надлежащие», определив её таким образом, чтобы одобрить не только «необходимые» меры, но и любые средства, которые казались «подходящими», «явно приспособленными» для достижения конституционной цели и «не запрещенными» в явном виде. Подтвердив конституционность Банка, Маршалл перешел к вопросу о том, имеет ли государство право облагать его налогом. Право облагать налогом — это право уничтожать, как утверждал адвокат Банка Дэниел Уэбстер. Нельзя позволять штатам нарушать законные полномочия Конгресса. «Штаты не имеют права, путем налогообложения или иным образом, — заключил Маршалл, — тормозить, препятствовать, обременять или каким-либо образом контролировать деятельность федерального правительства или его учреждений».[347]
Верховный судья принял великий закон, но в политическом контексте 1819 года он также разжег большие споры. Его решение продемонстрировало нечувствительность к общественному недовольству BUS, и его было трудно исполнить. Штат Огайо только что ввел налог, более высокий, чем налог Мэриленда, на два собственных отделения Банка, и казначей штата Огайо силой конфисковал деньги — через шесть месяцев после решения Маккаллоха! Это дело тоже дошло до Верховного суда — правда, только в 1824 году, — когда Маршалл подтвердил свою позицию.[348] BUS решил, что лучше закрыть свои филиалы в Огайо.
На самом деле, решение, поддержавшее конституционность Банка, само по себе не удивило наблюдателей, поскольку Республиканская партия поддержала его в 1816 году. Спорными частями мнения Маршалла были чрезвычайно широкое толкование, которое он дал полномочиям Конгресса, его настойчивое утверждение, что Конституция опирается на суверенитет американского народа в целом, а не на договор между штатами, и его отрицание того, что штаты обладают какой-либо параллельной властью над BUS. Маршалл относился к Банку так, как будто он был полностью государственным учреждением, игнорируя тот факт, что он также являлся частной корпорацией, работающей ради прибыли. Многие юристы-конституционалисты не согласились с его позицией, включая семидесятиоднолетнего Лютера Мартина, главного адвоката Мэриленда в этом деле, который в 1787 году, будучи молодым человеком, участвовал в Конституционном конвенте. Продолжительная критика мнения Маршалла в прессе привела к тому, что сам председатель Верховного суда ответил на него в печати (под псевдонимом). Среди тех, кто опубликовал критические замечания, был его давний противник Спенсер Роан.[349]
Помимо вопроса о том, кто виноват в панике, стоял вопрос о том, что делать дальше? Некоторые люди утверждали, что самым срочным приоритетом должно стать восстановление экономики. Они выступали за восстановление доверия бизнеса, восстановление банковской системы, усиление тарифной защиты производителей, спонсируемые правительством транспортные проекты и возобновление кредитования. Другие, однако, считали, что самым важным вопросом является реформа, как моральная, так и экономическая, чтобы не допустить новых паник. Чтобы предотвратить очередной виток спекулятивного ажиотажа, они выступали за сокращение государственных расходов, призывали контролировать безответственный выпуск банкнот и убеждали потребителей жить по средствам. На уровне штатов борьба велась вокруг таких законов, как «законы об отсрочке», откладывающие обращение взыскания на закладные и выпуск бумажных денег банками штатов без резервов специй. В деле Стерджес против Крауниншилда (1819) суд Маршалла признал недействительным закон штата Нью-Йорк, способствующий банкротству, как нарушающий конституционное правило, запрещающее «нарушать обязательность договоров». Отчаянно нуждаясь в решениях, люди не всегда занимали последовательные позиции по всем этим вопросам. Например, политики, выступающие за должников, могли поддерживать инфляционные схемы, чтобы облегчить выплату долгов, а затем переходить к политике «твёрдых денег», чтобы противодействовать спекуляциям и мошенничеству.[350]
347
Маккалох против Мэриленда, 17 США (4 Wheaton) 316–437 (1819); Бернард Шварц, История Верховного суда (Нью-Йорк, 1993), 45–47; Чарльз Хобсон, Великий верховный судья (Лоуренс, Канс., 1996), 116–24.
348
Cayton, Frontier Republic, 132; Ratcliffe, Party Spirit, 225–27; Osborn v. Bank of the United States, 23 U.S. (9 Wheaton) 738 (1824).
349
Гарольд Плоус и Гордон Бейкер, «Маккаллох против Мэриленда: Right Principle, Wrong Case», Stanford Law Review 9 (1957), 710–30; G. Edward White, The Marshall Court and Cultural Change (New York, 1988), 238–40, 544–66; Saul Cornell, The Other Founders (Chapel Hill, 1999), 278–88.
350
17 U.S. (4 Wheaton) 122 (1819); Daniel Feller, The Jacksonian Promise (Baltimore, 1995), 40–45; Sellers, Market Revolution, 164–71.