Современные историки пришли к разным выводам относительно расследования и суда.[393] Одни считают выводы трибунала, насколько они были достоверными, но другие ставят под сомнение достоверность принудительных признаний и считают, что судебное преследование трибунала больше говорит о страхах белых, чем о намерениях чёрных. Несомненно, Весей действительно был в центре антирабовладельческой ячейки церкви AME, но какую форму приняло его движение, каков был масштаб его контактов и каковы были конкретные планы, мы никогда не узнаем наверняка. Если Весей и его товарищи были просто жертвами паранойи белых, трудно понять, почему они молча шли на смерть, а не протестовали против своей невиновности. Прихожане африканской методистской епископальной церкви Чарльстона знают достаточно, чтобы с тех пор почитать Весея как героя сопротивления угнетению. Планировал ли он расправу над белыми жителями Чарльстона или нет, Весей предстал перед своими палачами убежденным в том, что погиб за «славное дело».[394]
Восстание Дании Весей имело удивительно далеко идущие последствия для события, которое не было событием. Оно убедило белых жителей Чарльстона в том, что «наши негры — настоящие якобинцы страны».[395] Оно привело не только к ужесточению мер безопасности, но и к более строгим ограничениям на религиозные собрания чернокожих и на возможность свободных негров общаться за пределами штата. Опасаясь диверсантов извне, власти штата решили держать любого прибывшего свободного чернокожего моряка под замком до тех пор, пока его корабль не приготовится бросить якорь. Это правило, примененное к британским подданным, нарушало договор, а примененное к гражданам Севера — национальную Конституцию. Несмотря на неоднократные протесты и действия федеральных судебных органов, гавань Чарльстона соблюдала это правило вплоть до Гражданской войны, и другие южные портовые города подражали ему.[396] В политике Южной Каролины заговор Весея имел глубокие последствия, в том числе повлиял на судьбоносное превращение Джона К. Кэлхуна из националиста в самого известного защитника прав штатов.
5. Пробуждение религии
I
Когда в 1818 году в штате Коннектикут была отделена церковь от государства, выдающийся проповедник возрождения Лайман Бичер впал в депрессию и опасения. Он упорно боролся за то, чтобы защитить свою веру от политического поражения, и проиграл. «Это был такой мрачный день, какого я никогда не видел», — вспоминал он. «Урон, нанесенный делу Христа, как мы тогда полагали, был непоправим. В течение нескольких дней я страдал от того, что ни один язык не может назвать лучшим, что когда-либо случалось со штатом Коннектикут. Это освободило церкви от зависимости от государственной поддержки. Они полностью полагались на свои собственные ресурсы и на Бога».[397] Как понял Бичер, изменение статуса оказалось выгодным компромиссом для организованной религии.
Американцы со временем стали считать отделение церкви от государства одним из достижений Революции и гарантированным Биллем о правах. На самом деле эти распространенные убеждения — лишь полуправда. Революция отделила церковь от государства в тех местах, где в колониальные времена была основана Англиканская церковь. Но в нескольких штатах Новой Англии конгрегационалистские религиозные учреждения остались на своих местах. В отличие от англиканских, конгрегационалисты были на стороне победителей революции и не казались дискредитированными американской независимостью. Билль о правах, добавленный к Конституции страны в 1791 году, гласил: «Конгресс не должен издавать законов, касающихся установления религии или запрещающих её свободное исповедание». Применяясь конкретно к Конгрессу, эта Первая поправка ограничивала только федеральное правительство, но не штаты.[398] Конгрегационные постоянные ордена (так назывались эти учреждения) сохранялись в Вермонте, Коннектикуте, Нью-Гэмпшире и Массачусетсе. В Вермонте баптисты, возмущенные дискриминацией своей конфессии, в 1807 году вынуждены были прекратить существование, но в трех других штатах связь между церковью и государством сохранялась. С небольшими различиями от штата к штату эти учреждения создали презумпцию того, что все граждане принадлежат к Конгрегационной церкви и могут быть обложены налогом на её содержание, если только они не подадут заявление о том, что являются активными членами другой христианской общины в своём населенном пункте.[399]
393
Противоречивые точки зрения см. в William Freehling, The Reintegration of American History (New York, 1994), 34–58; Michael P. Johnson, «Denmark Vesey and His Co-Conspirators», WMQ 58 (2001): 915–76; Форум «Создание заговора рабов», WMQ 59 (2002): 135–202; Robert Paquette, «From Rebellion to Revisionism», Journal of the Historical Society 4 (2004): 291–334; Egerton, He Shall Go Out Free, Appendix II, 233–60.
394
Сообщено Мэри Бич, цитируется Майклом П. Джонсоном, «Читая свидетельства», WMQ 59 (2002): 195–96.
395
Эдвин К. Холланд, цитируется в Уильям Фрилинг, Прелюдия к гражданской войне (Нью-Йорк, 1965), 59.
396
См. W. Jeffrey Bolster, Black Jacks: African American Seamen in the Age of Sail (Cambridge, Mass., 1997), 192–214. В те времена федеральные судьи не имели права выдавать судам штатов предписания habeas corpus.
397
Автобиография Лаймана Бичера, изд. Бербера М. Кросс (Кембридж, Массачусетс, 1961), I, 252–53.
398
Штаты больше не имеют права поддерживать установления религии. В двадцатом веке Верховный суд США постановил, что Четырнадцатая поправка (принятая в 1867 году) «инкорпорировала» свободы Билля о правах и сделала их применимыми к штатам.
399
В законах штата, предусматривающих создание этих учреждений, не указывалась конгрегационная деноминация в качестве получателя государственной поддержки, только протестантизм; на практике, однако, поддержка оказывалась конгрегационализму.