V
Чем пристальнее мы ищем Эпоху добрых чувств в американской политике, тем труднее её обнаружить. Напротив, если искать свидетельства религиозного пробуждения в этот период, то их можно найти повсюду: не только в поразительном разнообразии религиозных сект, как привозных, так и местных, но и в литературе, политике, образовательных учреждениях, народной культуре, социальных реформах, реформах питания, утопических экспериментах, практике воспитания детей и отношениях между полами.[458] По продолжительности, количеству вовлеченных людей и любым другим показателям Второе Великое пробуждение превзошло Первое. Из-за его разнообразия, возможно, его следует называть множеством одновременных «пробуждений».
В то время как количество религиозных вариантов росло, росло и число общин и отдельных верующих. Физический ландшафт отражал образование новых общин: Американцы возводили церковные здания со скоростью тысяча в год.[459] В то время как население США увеличилось с 7,2 миллиона человек в 1810 году до 23,2 миллиона в 1850 году, число членов церкви росло ещё быстрее — хотя, поскольку перепись не учитывала людей по религиозным группам, их количество приходится экстраполировать из других данных. К середине XIX века около трети населения относилось к организованной религии, что вдвое больше, чем в 1776 году, несмотря на то, что членство в церкви часто было заведомо требовательным и труднодостижимым.[460] Конечно, это все ещё было меньшинством, и евангелическое движение всегда вызывало сопротивление во многих кругах. Но Второе Великое пробуждение вывело религиозную практику в Соединенных Штатах на траекторию роста, который продолжался на протяжении всего двадцатого века. Контраст с Европой, где в ту же эпоху религиозная вера пошла на спад, поразителен.
Евангельское возрождение неизбежно вызвало споры. Даже многие религиозные люди критиковали его методы как манипулятивные и чрезмерно эмоциональные, а его теологию — как поверхностную и неортодоксальную. Среди основных деноминаций, которые спорили о легитимности возрождения, были пресвитериане, лютеране и епископалы. И, конечно, многие люди не любили религию вообще. С их точки зрения, все пробуждения представляли собой сплошные ошибки, суеверия и назойливое вторжение. Даже сами евангелисты не соглашались друг с другом по вопросам доктрины и практики. Некоторые евангелические секты, в том числе Ученики Христа и баптисты-антимиссионеры, продвигали собственные возрождения, но не одобряли межконфессиональные благотворительные ассоциации. Фундаментальные доктринальные различия исключали другие религиозные организации из межконфессионального евангельского сотрудничества: Римские католики, иудеи и унитарии. Со временем разногласия по поводу рабства все больше обостряли отношения между евангелистами.[461]
Оценить последствия такого разнообразного и масштабного явления, как Второе Великое пробуждение, сложно и поэтому трудно. Пробуждение оказало неравномерное воздействие; например, в небольших городах религиозная приверженность, по-видимому, была выше, чем в сельской местности или крупных городах. Некоторые последствия Пробуждения кажутся неоднозначными. То, что у людей было так много вариантов выбора, какую религию принять (если таковая вообще была), усилило индивидуализм. С другой стороны, религия также укрепляла общинные связи между членами церкви. Религия стимулировала инновации в обществе, поскольку верующие пытались привести социальную практику в большее соответствие с религиозными предписаниями. С другой стороны, религия оказывала и консервативное влияние, возрождая культурное наследие, которое различные социальные группы пытались сохранить в Новом Свете. Возрождения иногда способствовали межконфессиональному сотрудничеству и чувству коллективной моральной ответственности, но в то же время они были силой, раскалывающей деноминации и даже разрывающей отдельные конгрегации на части. Секты могли быть авторитарными, но многие люди находили в них личное освобождение. Даже не совсем очевидно, в какой степени мы должны определять Пробуждение как американское. Хотя евангелическое движение было необычайно успешным и разнообразным в Соединенных Штатах, оно имело своих единомышленников по всему миру, а евангелисты и возрожденцы в Британии и США тесно сотрудничали.
457
Mechal Sobel, Trabelin’ On: The Slave Journey to an Afro-Baptist Faith (Westport, Conn., 1979), 97–98, 140, 153, 160, 203; Raboteau, Slave Religion, 243–66; Hatch, Democratization of American Christianity, 146–61, цитируя гимн Аллена на 157–58.
458
Провокационным комментарием к широкому значению этого пробуждения является незаконченная классическая работа Перри Миллера «Жизнь разума в Америке от революции до Гражданской войны» (Нью-Йорк, 1965), 3–95.
461
См. Джеймс Братт, ред., «Антиревивализм в Америке эпохи Антебеллума» (Нью-Брансуик, штат Нью-Джерси, 2006).