Фитин родился 28 декабря 1907 года в русской крестьянской семье в деревне Ожогино в Курганской области. После окончания начальной школы в 1920 году работал в сельхозкоммуне в родном селе, здесь же вступил в комсомол. Окончив среднюю школу, в 1928 году он поступил на инженерный факультет Сельскохозяйственной академии им. Тимирязева. После окончания учебы, в 1932–1934 годах работал заведующим «Сельхозгиза». В 1934–1935 годах был призван в Красную Армию и служил в Московском военном округе. Демобилизовавшись, он вернулся в свое издательство, где дослужился до заместителя главного редактора. В марте 1938 года был направлен по партнабору на учебу в Высшую школу НКВД, в ноябре переведен стажером в Пятый отдел ГУГБ НКВД. При отсутствии опытных кадров, Фитин рос быстро и 1 ноября 1938 года когда В.Г. Деканозов стал начальником Пятого отдела, он был назначен его заместителем. 13 мая 1939 года Сталин перевел Деканозова в НКИД (Народный Комиссариат иностранных дел), чтобы наблюдать за «чисткой» дипломатов — сторонников Литвинова, а Фитин возглавил Пятый отдел. Павел Судоплатов, исполнявший обязанности начальника отдела до назначения Деканозова, остался в отделе на должности заместителя Фитина. 3 февраля 1941 года, когда ГУГБ стало Наркоматом государственной безопасности, Фитина назначили начальником Первого (внешняя разведка) Управления НКГБ, которое 31 июля 1941 года было вновь возвращено в НКВД. [183]
Отношения Судоплатова-Фитина были интересными. Оба они были совершенно разными людьми. Судоплатов был «трудным» человеком, который прошел всю свою карьеру в отделе спецопераций НКВД, был ответственным за диверсионную работу, похищения и ликвидацию врагов СССР и Сталина. Он сделал себе имя ликвидацией Евгена Коновальца, украинского националиста, проживавшего в Роттердаме. Впоследствии руководил покушением на Льва Троцкого в Мексике. Судоплатов открыто возмущался, что Фитин, новичок в разведке был сделан начальником службы, в то время как он остался заместителем. Также Судоплатов был тесно связан с Берией и следовал его указаниям, признавая негодными все разведывательные сообщения, которые противоречили мнению Сталина о том, что Гитлер не нападет на СССР. Например, 19 июня 1941 года, когда римская резидентура передала, что итальянскому послу в Берлине высокопоставленные офицеры сообщили, что военные операции против СССР начнутся между 20 и 25 июня 1941 года, Судоплатов сделал заметку на полях телеграммы: «Похоже, что это точно дезинформация». [184]
Фитина, наоборот, подчиненные очень любили и считали вдумчивым, сердечным руководителем, у которого был собственный подход к любому вопросу, но который был готов выслушать мнение других. Хотя он действительно был новичком в разведке, но казалось, что он чувствует ее инстинктивно. При своем осторожном, тщательном отношении к делу Фитин стал великолепным руководителем. [185]
Пятый отдел, возглавленный Фитиным в 1939 году, значительно отличался от более крупного Первого Главного управления Внешней разведки и контрразведки КГБ, который появился во время «Холодной войны». Но даже и в то время его обогнали большинство других отделов ГУГБ, все из которых занимались внутренней безопасностью. Это были Первый отдел, ответственным за безопасность руководства, Второй, или Секретно-политический, обслуживающий сеть секретных агентов на всех уровнях советского общества. Третий, или контрразведывательный, отдел, руководивший агентурной сетью, которая работала по иностранцам, иностранным учреждениям и по советским гражданам, подозреваемым в шпионской деятельности в интересах иностранных разведывательных служб. Четвертый отдел руководил системой Особых отделов, ответственных за контрразведку и политическую надежность в Вооруженных Силах. Из общего числа в 1484 сотрудников ГУГБ, в Пятом отделе было всего 225 человек, которые все размещались в Здании № 2, более известном как «Лубянка». От этого места несло «репрессиями». [186]
К февралю 1941 года ГУГБ было выведено из НКВД и сделано независимым Наркоматом — НКГБ. Пятый отдел стал Первым управлением, что свидетельствовало о растущей важности внешней разведки. Другие отделы ГУГБ были объединены во Второе управление по контрразведке и Третье секретно-политическое управление. Под руководством Фитина московский штат нового Управления иностранной разведки продолжил свой рост. Количество сотрудников в зарубежных резидентурах насчитывало 242 человека. Структура оперативных отделов затем была модернизирована, но Германия оставалась Первым отделом. В 1939 году Пятому отделу были подчинены четырнадцать географических отделов. Первый курировал Германию, Венгрию и Данию, Второй — Польшу, Третий — Францию, Бельгию, Голландию и Швейцарию, Четвертый — Англию и так далее. Пятнадцатый отдел занимался технической разведкой; Шестнадцатый осуществлял оперативно-технические дела — такие как документация и тайниковые устройства. [187]
В отличие от начальника военной разведки, Фитин никогда не имел прямого доступа к Сталину. Так как его отдел был подчинен Главному управлению государственной безопасности НКВД, его рапорта должны были подписывать либо Л.П. Берия, либо В.Н. Меркулов, начальник ГУГБ. Меркулов служил во внутренней безопасности с 1921 по 1931 год. В декабре 1938 года он прибыл в Москву с партийной работы в Грузинской ССР вместе с другими близкими друзьями Берии; в ноябре Берия стал Наркомом внутренних дел. Затем, в феврале 1941 года, когда Наркомат государственной безопасности был выделен из ГУГБ НКВД, Меркулов стал наркомом, а Богдан Кобулов — его заместителем. Когда Меркулов отсутствовал, как например, с 9 по 13 июня, — рапорта Сталину и другим указанным в списке получателям, были подписаны Кобуловым. В тех немногих случаях, когда Фитин лично встречался со Сталиным, всегда присутствовал Меркулов; сомнительно, что Берия или Меркулов разрешили бы Фитину увидеть Сталина наедине. Но даже, если б он и имел такое разрешение, вряд ли, что Фитину удалось бы убедить Сталина согласиться с обоснованностью той информации, с которой он не соглашался. [188]
В то время как озабоченность германскими военными приготовлениями на западных границах все увеличивалась, Фитин был должен проводить все больше времени с начальником немецкого направления в Центре — Павлом Журавлевым. Фитин был лично ответственным за контакт с военной разведкой. Начиная с лета 1940 года и кончая июнем 1941-го, между двумя организациями поддерживалась постоянная связь. РУ часто передавало специфические необходимые запросы в НКГБ, после чего люди Журавлева приспосабливали их к возможностям конкретных резидентур и их источников, и посылали в нужные резидентуры. Все обмены между РУ и Первым управлением должны были быть одобрены Фитиным. Была, в частности, одна просьба в июле 1940 года, в которой Фитин переслал в РУ донесение источников в Братиславе — Словакия, о германизации словацкой армии. Это донесение Фитин лично переписал от руки. [189]
Другой задачей, ответственной за которую являлся германский отдел, было получение рапортов от пограничных войск НКГБ и их агентуры и рассылка в РУ и руководство. Оценивая сообщение НКГБ в мае 1941 года, РУ заявило, что оно без сомнения признает увеличение присутствия немецкой армии вдоль Советской границы. Однако РУ указало, что перемещая свои войска из одного района в другой, немцы могут пытаться спутать оценки РУ, поэтому они попросили проявлять большую точность в установлении подразделений и характер их передвижения. [190] То, что эта рекомендация имела какой-то эффект, можно увидеть из детального рапорта в НКГБ СССР из НКГБ Белорусской ССР, в котором сообщается точная идентификация частей и их организационная структура. На полях Меркулов написал резолюцию Фитину: «Сверьте с имеющимися у Вас данными и подготовьте информацию в ЦК ВКП(б)». [191]
183
А. Колпакиди и Д. Прохоров «Внешняя разведка России» (М. 2001), 112–113. См. также Т.В. Самойлис и др. «Ветераны Внешней разведки России: Краткий биографический справочник» (М. 1995), 154–155.
186
А.И. Кокурина, Н.И. Петрова и Р.Г. Пикойя и др. «Лубянка: ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ, 1917–1960. Справочник» (М.1997), См. также Колпакиди и Прохоров «Внешняя», 34.
188
Дата на рапортах, подписанных Б.З. Кобуловым Меркулову в июне 1941 года, взята из Яковлева «1941 год», кн. 2, 335–337, 349.
189
Дата на рапортах, подписанных Б.З. Кобуловым Меркулову в июне 1941 года, взята из Яковлева «1941 год», кн. 1, 134–135. См. также «Новая и новейшая история» № 4, 1997, 95–96.