Однако Майк и не думал уходить.
- Тебе что-нибудь нужно, сынок?
- Насчет того, что я видел в этом г…ном ящике. Ты сказал поговорить после.
- О! - Харшоу вспомнил передачу фостеритов и поморщился. - Хорошо. Только не зови его г…ным. Это стереовизор.
Майк безмерно удивился.
- Разве это не г…ный говорящий ящик? Я неверно расслышал, как ты его называл?
- Нет, это действительно г…ный говорящий ящик. Но ты всегда должен называть его стереовизором.
- Я буду называть его стереовизором. Но почему, Джубал, я не грокк.
Харшоу вздохнул. Опять двадцать пять! Любой разговор со Смитом кончался тем, что они сталкивались с человеческим поведением, не поддающимся логическому обоснованию, и попытки объяснить Смиту это обстоятельство занимали бесконечно много времени.
- Я сам не грокк этого, Майк, - признался он, - но Джилл хочет, чтоб ты говорил именно так.
- Я буду так делать, Джубал, раз Джилл хочет этого.
- Ну а теперь скажи мне, что ты видел и слышал и что ты из всего этого грокк?
Майк пересказал виденное и слышанное в говорящем ящике с точностью до единого слова и малейшего жеста, включая рекламные клипы. Поскольку он уже прочел почти всю энциклопедию, то познакомился с такими статьями, как «Религия», «Христианство», «Ислам», «Иудаизм», «Конфуцианство», «Буддизм» и всеми относящимися к ним вопросами. Он, однако, не грокк из этого ничего.
Джубал узнал, что:
а) Майк не понял, что служба фостеритов была религиозной церемонией;
б) Майк помнил все, что прочел о религии, но оставил этот предмет для будущей медитации, не поняв в прочитанном ни слова;
в) у Майка было весьма слабое представление о том, что такое религия вообще, хотя он мог свободно процитировать девять дефиниций этого понятия;
г) марсианский словарь не содержал ни единого слова, которое можно было бы как-то соотнести с этими дефинициями;
д) обычаи, которые Джубал описывал Дьюку как религиозные марсианские церемонии, таковыми вовсе не были - для Майка они столь же прозаичны, как поход на овощной рынок для Джубала;
е) на марсианском языке было невозможно провести границу между такими понятиями, как «религия», «наука» и «философия», а поскольку Майк думал на марсианском, он, естественно, не мог их разделить.
Для него все это было «учением» Старейших. Он никогда не слыхивал о сомнении или об «исследованиях» (для всего этого в марсианском языке слов не было). Ответы на все вопросы они получали прямо от Старейших, которые были всезнающими и всемогущими, касалось ли это погоды на завтра или космической телеологии[22]. Майк видел на Земле прогнозы погоды и считал их посланиями от человеческих Старейших тем, кто еще существовал во плоти. Примерно такой же была его концепция в отношении авторов энциклопедии «Британика». Но последним и самым худшим для Джубала было то, что Майк грокк службу фостеритов как объявление о близящейся церемонии расставания души с телом у двух людей, которые должны были присоединиться к человеческим Старейшим, - и Майка это в высшей степени взволновало.
Верно ли он грокк? Майк понимал, что его английский пока еще плох, он по незнанию делал ошибки, так как пока был еще только «яйцом». Но это-то он грокк правильно? Он с нетерпением ждал встречи с человеческими Старейшими, у него к ним накопилось множество вопросов. Верно ли, что теперь эта возможность появилась? Или ему еще надо много учиться, и он пока не достоин?
Джубала спас лишь удар гонга. Пришла Доркас с подносом сэндвичей и кофе. Джубал ел в молчании, что вполне устраивало Смита, которого еще в детстве обучили, что трапеза - это время медитации. Джубал стремился затянуть завтрак как можно дольше, продолжая обдумывать ответы и проклиная себя, что разрешил Майку смотреть это стерео.
О, разумеется, мальчик все равно рано или поздно наткнулся бы на что-то религиозное, иначе и быть не могло, раз он собирается провести жизнь на этой идиотской планете. Но, черт побери, следовало бы все же немножко подождать, пока Майк не попривыкнет к странностям человеческого поведения… И уж, конечно, не фостериты должны быть первой ласточкой в знакомстве с религиозной проблематикой.
Убежденный агностик, Джубал считал, что все религии, от анимизма бушменов Калахари до самой интеллектуализированной современной веры, стоят друг друга. Но эмоционально он к одним относился хуже, чем к другим, и одно упоминание о Церкви Нового Откровения вызывало у него скрежет зубовный.
Фостериты претендовали на полную Истину, благодаря своей непосредственной связи с Небесами; их наглая нетерпимость, их манифестации и футбольные ралли, их службы, подобные торговым распродажам - все это угнетало его. Если уж люди должны ходить в церковь, то какого черта они не делают это с достоинством, подобно католикам, квакерам или приверженцам «Христианской Науки»?