— Шлюшка бессердечная! Прошу не забывать, что я сюда приехал на отдых.
— Ты самый настоящий лентяй! Если не будешь усердно трудиться, на твоем генеалогическом древе никогда не вырастет новая ветвь!
Кстати, страсть Фрэнка к генеалогии была еще одной причиной, которая привела нас в Шотландию. Если верить некоему грязному клочку бумаги — Фрэнк повсюду таскал его с собой, — то один из его занудных предков имел какое-то отношение к чему-то в этом районе то ли в восемнадцатом, то ли даже в семнадцатом веке.
— Если я превращусь в засохший бесплодный сучок на моем фамильном древе, то повинна в этом будет наша неутомимая хозяйка. Ведь мы женаты почитай что восемь лет. Маленький Фрэнк-младший может быть зачат на вполне законных основаниях без присутствия свидетелей.
— Если он вообще будет зачат, — пессимистически добавила я, вспомнив о разочаровании, которое мы пережили за неделю до отъезда в горы.
— При таком бодрящем воздухе и здоровой диете? Чем еще мы могли бы этому помочь?
Позавчера на обед подавали жареную сельдь. Вчера на второй завтрак — сельдь соленую, а сегодня на первый завтрак, судя по запаху, который доносился снизу, нам должны были подать сельдь копченую.
— Если ты не хочешь дать миссис Бэйрд еще один повод для нотации, — сказала я, — то тебе, пожалуй, пора одеваться. Ты ведь, кажется, должен встретиться с пастором в десять?
Достопочтенный доктор Реджиналд Уэйкфилд, викарий местного прихода, должен был предоставить Фрэнку возможность изучить неотразимо привлекательные записи о крещениях, не говоря уже о блестящей перспективе откопать какие-нибудь ветхие офицерские списки или хотя бы упоминание о пресловутом предке.
— А как звали твоего прапрапрапрадедушку, который крутился где-то в этих краях во время одного из восстаний? — спросила я. — То ли Уилли, то ли Уолтер, не могу вспомнить.
— На самом деле его звали Джонатан.
Фрэнк, в общем, мирно относился к тому, что я не проявляю никакого интереса к истории его семьи, но постоянно был на страже, готовый воспользоваться малейшим проявлением любознательности с моей стороны как поводом для сообщения фактов о прошлом Рэндоллов и об их генеалогических связях. Он застегивал рубашку, а в глазах уже вспыхнул неистовый блеск лектора-фанатика.
— Джонатан Уолвертон Рэндолл — Уолвертоном его назвали в честь дяди по матери, второго по старшинству сына рыцаря из Сассекса. Но он был гораздо более известен под лихим прозвищем Черный Джек, которое заслужил в армии, думаю, как раз во время пребывания в этих местах.
Я плюхнулась ничком на постель и притворно захрапела. Фрэнк, не обращая на меня внимания, продолжал свои научные толкования:
— Он приобрел патент на офицерский чин в середине тридцатых годов, я имею в виду тысяча семьсот тридцатых, и был драгунским капитаном. Судя по этим вот старым письмам, знаешь, которые мне прислала кузина Мэй, в армии он служил хорошо. Недурной вариант для второго сына; его младший брат, в соответствии с традицией, стал священником, но о нем мне пока что ничего не довелось узнать. Во всяком случае, Джек Рэндолл получил похвалу от герцога Сандрингэма за свои действия накануне и во время событий сорок пятого года, то есть второго якобит-ского восстания. — И добавил, обращаясь к равнодушной аудитории: — Ну ты же знаешь, Красивый Принц Чарли и тому подобное[1].
— Я не уверена, что шотландцы поняли, кого они потеряли, — заметила я, усаживаясь на постели и пытаясь привести в порядок волосы. — Вчера в пабе я слышала, что бармен называл нас словечком «сэ-синак».
— А почему бы и нет? — благодушно отозвался Фрэнк. — Это всего-навсего означает «англичанин» или на худой конец «чужак», а мы и есть чужаки.
— Я знаю, что это означает. Мне его тон не понравился.
Фрэнк перегнулся через письменный стол за своим брючным ремнем.
— Он просто обиделся. Я сказал, что эль у них слабый. И еще прибавил, что в бочку с настоящим шотландским пивом полагается бросить для крепости старый башмак, а готовый продукт процедить через изрядно изношенную тряпку от нижнего белья.
— Ах, так вот что повлияло на сумму счета!
— Я выразился столь тактично потому, что в гэльском языке[2] нет слова, которое обозначало бы штаны или подштанники.
Я потянулась за собственными трусиками, несколько заинтригованная.
— А почему нет? Разве шотландцы в старину не носили нижнего белья?
Фрэнк покосился в мою сторону.
— А ты никогда не слышала песенку о том, что носит шотландец под своей юбкой[3]?
— Надеюсь, что не панталончики до колен, как у истых джентльменов, — сухо заметила я. — Может, мне, пока ты будешь резвиться с викарием, пойти поискать местного любителя национальной одежды и спросить у него?
1
Красивый Принц Чарли — одно из прозваний принца Карла Стюарта (1720 — 1788), или Младшего Претендента, возглавлявшего якобитское восстание 1745 — 1746 гг.; якобиты — сторонники короля Якова II (правил в 1685 — 1688) и его наследников. (Здесь и далее примеч. переводчика.)
2
Гэльский (иначе гаэльский, шотландский, эрский) язык — один из кельтских языков; распространен в северо-западной Шотландии, По происхождению — диалект ирландского языка.
3
Юбка (килт) — клетчатая шерстяная юбка до колен, национальное одеяние мужчин в Шотландии.