«Макдональдс» - абсолютно уникальная компания, а ее создатель Реймонд Крок - уникальный предприниматель. Не только потому, что корпорация контролирует сегодня более 31 тысячи (!) ресторанов, расположенных в 121 стране мира, и является крупнейшей сетью общепита (выстроенной, между прочим, за каких-то 50 лет). Главная причина уникальности идеи «Макдональдса» - в ее совершенной невозможности!
Все, что случалось в жизни компании, было вопреки. «Макдональдс» нарушил сразу несколько хрестоматийных правил, закрепленных за успешным бизнесом учеными-аналитиками и профессорами экономики - наличие оригинальной идеи, фора первооткрывателя, умение приспосабливаться к переменчивым вкусам потребителя и быстрая реакция на смену рыночной конъюнктуры.
Особую актуальность эти правила обрели в наше время. Сравните: «В глобальном обществе товарного изобилия, работающего в режиме реального времени, для ваших друзей в Бангалоре, Нью-Йорке, Куала-Лумпуре, Париже, Гданьске, Токио, Сеуле, Лондоне или Сантьяго скопировать ваши рецепты - это вопрос всего нескольких недель, дней или даже часов. Чтобы оставаться неповторимыми, надо неизменно оттачивать наши инструменты конкурентоспособности». Это цитата из ставшего сегодня культовым манифеста «Бизнес в стиле фанк» шведских акынов «новой технологической эпохи» Кьелла Нордстрема и Йонаса Риддерстрале.
Так вот, у «Макдональдса» никогда не было и до сих пор нет ни единого из перечисленных преимуществ: нет оригинальной идеи, нет лавров первопроходцев, нет умения приспосабливаться к вкусам и обстоятельствам, нет никакой реакции. «Отец» компании Реймонд Крок позаимствовал абсолютно все до последней мелочи у братьев Мак-Дональдов, у которых семь лет скромно ходил во франчайзи. Да и сами братья Мак-Дональды не были первопроходцами: свое вдохновение они черпали в таких общенациональных сетях «быстрого питания» как Howard Johnson и White Castle.
Венцом «невозможности» «Макдональдса» служит состояние перманентной войны, в котором компания пребывает с первого дня своей международной экспансии. Как стойкий оловянный солдатик, бигмачная гвардия держится на самом острие антиглобалистских и антиамериканских баталий. Рестораны «Макдональдс» то там то сям поджигают, пикетируют, бьют витрины, засыпают мусорными пакетами, бойкотируют, наконец, закрывают с помощью местных законодательных актов. Словно этого недостаточно, сам «Макдональдс» постоянно лезет на амбразуры, выпуливая судебные иски против недоброжелателей и обидчиков со скоростью, сопоставимой со строительством новых ресторанов сети (по одному каждый день). В довершение ко всему отношение к «Макдональдсу» на родине претерпело качественное перерождение. На смену повсеместной любви и восхищению на уровне национального символизма пришло такое глубокое неприятие, что само название компании стало синонимом junk food - низкопробного и вредного для здоровья харча. (В скобках замечу, что эти эмоции нисколько не мешают каждому американцу независимо от социального статуса, лишь только он оказывается за границей, мчаться первым делом перекусить в местный «Макдональдс».)
И что же? А ничего: «Макдональдс» по-прежнему на плаву, повсеместно символизируя стойкость и непотопляемость американской пассионарности. Неужели такое возможно? Как видите. В чем же дело? Попытаемся разобраться.
«Здравствуйте, меня зовут Лорен Арчер. Вместе со своим сыном Кевином я жила в Шугарленде, штат Техас. 2 октября 1994 года моему единственному сыночку исполнилось три года, и я решила отвести его в ресторан «Макдональдс». После того как Кевин пообедал, я отпустила его поиграть в бассейне с шариками. По дороге домой Кевин капризничал, а дома вообще горько расплакался. Когда я спросила его, в чем дело, малыш указал пальчиком на спину и жалобно прошептал: «Мамочка, очень больно». Я сняла майку, но ничего необычного на спине Кевина не заметила. Только вечером, купая малыша перед сном, я заметила на его попке небольшую припухлость. На ощупь казалось, что под кожей сидит заноза. Я решила, что первым делом утром мы отправимся к врачу, однако ночью Кевину стало плохо, у него началась рвота, потом лихорадка, закатились глаза. Я вызвала «скорую помощь», и моего сына отвезли в реанимацию. Через несколько часов Кевин умер. Врачи извлекли из ягодицы моего сына кончик обломившейся иглы от шприца. Вскрытие установило, что Кевин скончался от передозировки героина.
Неделю спустя полицейские удалили все шары из бассейна в «Макдональдсе» и ужаснулись: на дне лежали остатки сгнившей пищи, несколько игл для инъекций, шприцы, в основном - использованные, но были и полные, ножи, надкусанные конфеты, грязные подгузники…
Где же, как не на игровой площадке ваш ребенок должен находиться в полной безопасности?! Статью о Кевине Арчере вы можете прочитать в номере «Хьюстон Кроникл» от 10 октября 1994 года. Пожалуйста, перешлите мое письмо всем любящим матерям!»
Спешу успокоить доверчивого читателя: ничего пересылать не нужно! Равно как и бить тревогу по поводу зверского состояния детских площадок в ресторанах «Макдональдс». Душераздирающая история, которую я только что поведал, - всего лишь сочный образец так называемого американского городского фольклора (urban legends). История, стоящая в одном ряду с Кэндименом, Рукой в черной перчатке и Ведьмой из Блэра. Скажу больше: попасть в анналы городских легенд - большая честь. Покруче даже экранизации в Голливуде. Это значит, что вы - не какой-то безымянный винтик экономики, а полноценный элемент современной культуры, непрозрачный объект подсознательных вожделений, зависти и страхов соотечественников и конкурентов. В подобном контексте лучшего кандидата, чем «Макдональдс», на роль ночной страшилки не сыскать.
Ресторан «Макдональдс» носит родовое имя братьев Ричарда и Мориса. Впрочем, Ричард и Морис звучат высокопарно. По жизни все знали их как Дика и Мака - классных ребят-поварят, без понтов и амбиций. Зато - с морем фантазии. Дик и Мак перебрались в солнечную Калифорнию из Нью-Хэмпшира в 1920 году. Сначала они открыли киоск в форме апельсина для продажи сока, затем drive-in
Двадцать лет в общепите пролетели как двадцать дней, а братьям Мак-Дональдам так и не удалось разбогатеть. Впрочем, бог милостив к созидающим личностям: денег все же хватало, чтобы не разориться и не пойти по миру - эта участь постигла десятки миллионов их соотечественников в лихое десятилетие Великой Депрессии.
В 1940 году Дик и Мак дождались-таки своего солнца Аустерлица: открыли столовую в Сан-Бернардино, которая потихоньку стала раскручиваться в районном масштабе. А все благодаря машине для автоматической раздачи кетчупа: уж очень нравилось работягам дергать за рычаг и наблюдать, как из дырочки сочится густая красная паста. Было в этом что-то от магического перезвона кассового аппарата и желаний, похеренных дедушкой Фрейдом.
Прорыв (опять же районного масштаба) случился через восемь лет, когда Мак-Дональдам удалось синтезировать собственную «систему скоростного обслуживания» (Speedee Service System), которая покоилась на семи китах:
- изготовление пищи на сборочном конвейере;
- меню сведено до минимума и остается неизменным в любое время года, утром, днем и вечером;
- никаких вилок и ножей, а вместо традиционной посуды - бумажные тарелки и стаканы;
- главный принцип обслуживания - скорость и еще раз скорость;
- клиенты сами наливают себе напитки, берут булочки и кетчуп;
- максимально возможная чистота;
- предельно низкие цены.
Ни один из этих принципов не был оригинальным. Ноу-хау Мак-Дональдов - сведение разрозненных принципов в единую систему.
Но даже эта система не обеспечила Дику и Маку настоящего успеха. И хотя все семь «китов» сохранились в ресторанах «Макдональдс» в священной неприкосновенности до наших дней, сами эти рестораны к семейству Мак-Дональд не имеют ровным счетом никакого отношения.