Печатная империя разрасталась - Evening Journal, Chicago Examiner, Boston American, журналы Motor, Cosmopolitan, Harper’s Bazaar. Однако жизненные приоритеты Хёрста сместились в сторону политики: он стал членом Нижней палаты Конгресса, претендовал на кресло мэра, а затем и губернатора штата Нью-Йорк, но провалился на выборах. Хёрст обиделся на высокомерных обитателей Восточного побережья и вернулся в Калифорнию. В 1919 году приступил к строительству замка в Сан-Симеоне, которое длилось 28 лет. В 20-е энергично внедрялся в набирающую обороты радиоиндустрию и кинопроизводство, практически монополизировал продукцию новостных киножурналов, снял более сотни игровых фильмов и довел свою печатную империю до уровня общенационального фактора пропаганды. В 30-е магнат организовал широкомасштабный поход на Советскую власть и лично товарища Сталина. На фоне Великой Депрессии почти утратил контроль над своей державой. В 40-е оправился. 14 августа 1951 года Уильям Рандольф Хёрст мирно почил в бозе, оставив пятерым детям и подруге жизни громадную Hearst Corporation, до сего дня - одного из ключевых игроков на идеологическом поле Америки
Что же мы получили в академическом остатке? Удачливый бизнесмен. Работоспособный. Амбициозный. Пробивной. Не без талантов. Любил красиво пожить, вкусно поесть, поруководить массами и порулить общественным сознанием. Дружил почти со всеми голливудскими знаменитостями. Много и энергично меценатствовал. При всем при этом на роль «одного из самых влиятельных американцев» первой половины XX века явно не тянет. Вернее, может, и тянет, но только не по официальной версии. Что ж, взглянем на биографию Хёрста под иным углом.
Хёрст народный
- На побережье есть один хозяин, у которого земли миллион акров. Он газеты, что ли, печатает. - Миллион акров? Что же он делает с миллионом акров? - Кто его знает. Владеет ими, больше ничего. Держит скот. Повсюду расставлена охрана, никого не пускают. Сам ездит в бронированной машине. Я видел его портреты. Жирный такой, квелый, глаза щелочками, остервенелые, а рот - как дырка в заднице. Боится, как бы не убили. У самого миллион акров, а он смерти боится. - На кой ему черт миллион акров? Что он с ними будет делать? - Кто его знает. Наверно, сумасшедший.
Джон Стейнбек. «Гроздья гнева»
Оборванцы-«оки»
[36] из романа Стейнбека были правы в одном: Хёрст и впрямь жутко боялся смерти. Однако в целом американский народ Уильяма Хёрста любил. Может, не так горячо, как хотелось (иначе не прокатили бы на губернаторских и мэрских выборах!), но вполне осязаемо: тиражи изданий Хёрста в буквальном смысле зашкаливали. Разгадка: его газеты (как и газеты Иосифа Пулитцера) всегда ориентировались на информационных илотов: лавочников, извозчиков, приказчиков, коммивояжеров, рабочих, грузчиков, слесарей, а также их жен, тещ и бабушек.
Конечно во всех городах Америки давным-давно выходили респектабельные печатные издания: сухие, уравновешенные, с аналитикой, объективным изложением фактов и непременно высоким духом нравственности и общественной морали. Разумеется, народ такую тягомотину не читал, а потому явно скучал, находя утешение в средневековых романах. Первым проинтуичил фишку Иосиф Пулитцер amp; Family - открыл целую пачку незатейливых газет, которые быстро превратились в персональный Клондайк. Через некоторое время в ту же нишу проник Уильям Хёрст, где и обыграл своего учителя.
За пределами своих редакций Уильям Хёрст демонстрировал похвальный популизм: был ярым сторонником суфражизма, перехода на восьмичасовой рабочий день. И даже запомнился как пламенный борец с коноплей. Его грандиозная кампания по демонизации марихуаны увенчалась успехом: в 1937 году Конгресс наложил запрет на культивирование этого вредного продукта.
Ну, а особую народную любовь Уильям Хёрст снискал многочисленными кампаниями борьбы с национальными меньшинствами и эмигрантами-нелегалами, которые «бесстыдно крали рабочие места у честных граждан». Особенно крепко доставалось от газетного магната «ленивым, вечно шмалящим косяки испаносам и мексиканерам».
Хёрст художественный
Наверное, так выглядит изнутри сознание сумасшедшего, вернее, идиота, потому что у сумасшедшего мысль движется, так сказать, по одной дорожке. А здесь, никакой дорожки нет. Нет, ибо их бесконечное множество. Это ум гениального идиота. Его прямо распирает от лучших образцов мысли и слова. Греция, Мексика, ягодицы, распятия, машины, Георг IV, будда Амида, наука, сциентизм, турецкие бани - все, что хотите. И каждый пункт абсолютно не связан с остальными.
Олдос Хаксли. «Через много лет»
С кем у Уильяма Хёрста не сложилось, так это с художественной интеллигенцией. Притом, что людей искусства Хёрст, в принципе, любил. Завсегдатаями гостевых домиков замка Сан-Симеон были Чарли Чаплин, Кароль Ломбард, Мэри Пикфорд, Долорес дель Рио. Творческая братия, подобострастная в лицо, жирными мазками писала за глаза великое полотно Хёрстовой мифологии, демонизируя магната похлеще марихуаны. Переосмысленный под самыми причудливыми углами образ Хёрста украсил не только упомянутые творения Стейнбека и Хаксли, но и самые обличительные страницы Фрэнсиса Скотта Фитцджеральда («Последний магнат») и Джона Дос Пассоса («Большие деньги»). Главный же удар по королю СМИ нанес режиссер Орсон Уэллс, снявший в 1941-м фильм «Гражданин Кейн».
Обиднее всего, что Уэллс позаимствовал для своего героя - газетного магната Чарльза Фостера Кейна - лишь самые поверхностные факты биографии Хёрста: желтопрессную войну с Пулитцером, неудачи на выборах губернатора да монструозного вида замок. На этом более или менее правдоподобном фоне в кинофильме разыгрывалась драматическая история любви магната Кейна и хористки Сюзен Александр, прототип которой общественность тут же усмотрела в Мэрион Дейвис - актрисе, разделившей с Уильямом Хёрстом последние 26 лет его жизни. Именно эта - несуществующая! - параллель
[37] вывела 78-летнего Хёрста из равновесия, заставив разменять спокойную старость на затяжную войну с молодым режиссером.
Война оказалась бескомпромиссной. С применением самой тяжелой артиллерии. Луис Меер (тот, что «Метро-Голдвин-Меер») собственной персоной возглавил армию голливудских чиновников, которые пытались всеми правдами и неправдами заполучить у киностудии RKO негативы Уэллса с единственной целью растворить в кислоте «Гражданина Кейна», лишь бы не допустить фильм до проката. Сорвалось. Тогда в ход пошли угрозы, вплоть до физической расправы над владельцами кинотеатров. Кульминацией стало обвинение Уэллса в шпионаже и поддержке коммунизма с последовавшим расследованием ФБР. Казалось, Уильям Хёрст одержал победу: кинопрокатчики страны единодушно отказались от показа фильма, из 9 номинаций на Оскар 1942 года фильм получил единственную награду, после чего на 25 лет лег «на полку» в самой демократической стране мира. Но кончилось все тем, что кинокритики почти единодушно назвали творение Уэллса лучшим фильмом в истории кинематографии, а сам Уильям Хёрст запечатлелся в памяти потомков как «прототип Чарльза Фостера Кейна».
Хёрст как он есть
На финишную прямую нашего исследования мы выходим с четырьмя мифологемами: Уильям Хёрст как