Чужими голосами
Память о крестьянских восстаниях эпохи Гражданской войны
© А. Кравченко, Н. Ломакин, состав, введение, 2023,
© Авторы, 2023,
© И. Дик, дизайн обложки, 2023,
© ООО «Новое литературное обозрение», 2023
Посвящается памяти Т. Шанина. С надеждой на то, что настанет время, когда гражданские и прочие войны, а также массовые убийства станут исключительно достоянием прошлого.
Введение[1]
(Кравченко А. В., Ломакин Н. А.)
Тема крестьянских выступлений периода Гражданской войны[2] не нуждается в представлении широкому читателю. В последние 30 лет вышло множество первоклассных трудов, посвященных ей, — монографий[3], сборников статей и документов, изданий источников[4]. Благодаря работе исследователей этот еще недавно полускрытый и плохо осознаваемый пласт истории становится все более изученным. Географический ареал, история отдельных выступлений, социальный состав участников восстаний, их лозунги, отношения внутри народных армий и дружин, действия красноармейцев против восставших — все это постепенно обретает более отчетливые черты. Важную роль в этом играет проделанная за эти десятилетия огромная работа в архивах, наконец открытых исследователям, и публикация источников.
Особенность нашей коллективной монографии в том, что ее авторы изучают не историю восстаний как таковых, а тот след, который эта история оставила в памяти разных поколений: как о них вспоминали сразу после завершения, спустя десятилетия, спустя столетие. Авторов интересуют не боевые столкновения между повстанцами и их противниками, не социальные предпосылки выступлений или их характер, а памятники, художественные и краеведческие сочинения, публикации в прессе и то, как люди вспоминают и забывают о событиях Гражданской войны и восстаний.
В разговоре о памяти мы опираемся на теоретические представления А. Ассман, которая выделяет три измерения памяти: нейронное, социальное и культурное[5]. В рамках настоящего издания в фокусе внимания оказываются последние два: социальная и культурная память. По А. Ассман, ключевым носителем социальной памяти является социальная коммуникация, а культурной памяти — символические медиаторы. Социальная коммуникация — передача памяти «из уст в уста» — может, например, оставлять следы в виде зафиксированных интервью, писем, дневников, в которых люди размышляют о прошлом. Символические медиаторы — это произведения литературы и публицистики, кинофильмы, мемориалы и пр. Также может идти речь о «коллективной памяти», под которой понимается «формат памяти, связанный с сильными императивами лояльности и крайне унифицирующей „Мы“-идентичностью»[6]. Используемый авторами книги термин «историческая память» не связан с методологией А. Ассман. Однако мы сочли возможным использовать его в значении совокупности разных форм памяти о хронологически отдаленных событиях.
А. Ассман считает, что передача информации через социальную коммуникацию может осуществляться в пределах трех или четырех поколений (то есть 80–100 лет)[7], а культурная память не имеет ограничения по времени. Это, впрочем, не означает, что с годами происходит только однонаправленный переход от памяти социальной к памяти культурной. Культурная память через производимые ею символические медиаторы влияет на социальную. Известные произведения литературы, кино, живописи, монументы могут служить отправной точкой социальной коммуникации и тем самым расширять горизонт социальной памяти.
В обыденной жизни память сталкивается с огромным количеством ограничений и предписаний о том, как вспоминать можно, а как — нельзя или не подобает. Такие ограничения распространяются и на социальную, и на культурную память, хотя механизм их работы различается. Обративший внимание на влияние подобных ограничений на память М. Хальбвакс предложил называть их социальными рамками памяти[8]. Динамика изменения рамок памяти в СССР и постсоветской России — одна из ключевых проблем для авторов этой книги.
Авторы глав книги также обращаются к таким категориям, как «поминовение», «памятование» и «коммеморация». Под поминовением и коммеморацией подразумевается набор практик (ритуалов, традиций), направленных на воссоздание связи между настоящим и прошлым. Памятование же понимается нами как более широкая категория, включающая не только регулярные практики, но и ситуативное воспроизводство памяти в любых формах.
2
Здесь и далее мы пишем «Гражданская война» с заглавной буквы, подчеркивая таким образом, что речь идет о событиях определенной гражданской войны — являющейся следствием распада Российской империи.
3
Например:
4
Например: Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918–1939. Документы и материалы. Т. 1. 1918–1922 / Под ред. А. Береловича, В. Данилова. М., 1998; За советы без коммунистов: Крестьянское восстание в Тюменской губернии. 1921. Сборник документов / Сост. В. И. Шишкин. Новосибирск, 2000; Сибирская Вандея. Документы: В 2 т. / Сост. В. И. Шишкин. М., 2000–2001; Крестьянское движение в Поволжье. 1919–1922: Документы и материалы / Под ред. В. Данилова, Т. Шанина. М., 2002; Крестьянское движение в Саратовской губернии: Сб. док-тов и мат-лов / Авт. — сост. А. Рыбков. Саратов, 2003; Крестьянское движение в Тамбовской губернии (1917–1918): Документы и материалы / Под ред. В. Данилова, Т. Шанина. М.: РОССПЭН, 2003; Нестор Махно. Крестьянское движение на Украине в 1919–1921 гг.: документы и материалы / Под ред. В. Данилова, Т. Шанина. М., 2007; «Антоновщина»: Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1920–1921 гг. Тамбов, 2007; История сталинизма: крестьянство и власть. Материалы международной научной конференции (Екатеринбург, 29 сентября — 2 октября 2010 г.). М.: РОССПЭН, 2011; Крестьянский фронт 1918–1922. Сборник статей и материалов / Сост. А. В. Посадский. М., 2014; Тамбовское восстание 1920–1921 гг.: исследования, документы, воспоминания / Сост. и науч. ред. А. В. Посадский. М., 2018; Крестьянские протесты в Сибири в годы революции и Гражданской войны. Коллективная монография / Под ред. И. В. Курышева. Ишим: ИПИ им. П. П. Ершова (филиал) ТюмГУ, 2018.
5