Несколько слов о передаче на русский язык нидерландских собственных имён. Для нидерландского посланника оставлено давно ставшее привычным, традиционное «Ван Геккерен», хотя оно и далеко от произношения оригинала. Другие имена и фамилии, по возможности, приближены к нидерландскому произношению. Например, удвоением буквы в нидерландском, в отличие от русского, обычно обозначается один звук. Ещё одно недоразумение касается частицы «Ван», которая пишется со строчной буквы, лишь если фамилии предшествуют имя или инициалы. За пределами Голландии она, по аналогии с немецким, часто рассматривается как свидетельство дворянского происхождения. Однако это не так. «Геккерен» воспринимается голландцами как географическое название, и, чтобы превратить его в фамилию, прибавляют частицу «Ван». Десятки тысяч голландцев имеют эту частицу в составе своей фамилии, вовсе не принадлежа к знатному роду.
Текст предлагаемой публикации перевёл мой давний друг Игорь Братусь, которому я очень признателен за это.
Франс Суассо
Павел Елисеевич Щёголев сидел в петербургской тюрьме на Арсенальной набережной. В 1909 г. его приговорили к трём годам лишения свободы за сотрудничество в оппозиционных журналах «Минувшие годы» и «Былое». Вообще-то он должен был отбывать наказание в Петропавловской крепости, но из-за нехватки места оказался в обычной тюрьме. Там, в одиночном заключении, шла работа над книгой «Дуэль и смерть Пушкина». Он мог пользоваться собраниями петербургских библиотек и вёл переписку, в частности с французским славистом Андре Мазоном, уполномочив его на переговоры с семьей Ван Геккерена-Дантеса о публикации документов из семейного архива.[208] В своей неизданной автобиографии он писал: «В тюрьме я приступил к обработке материалов, извлечённых по моей просьбе, поддержанной Академией наук, из иностранных дипломатических архивов, относящихся к истории дуэли и смерти Пушкина».[209]
Щёголев обращался и к нидерландским властям, однако без особого результата. Ещё в 1905 году министр иностранных дел Нидерландов Татс ван Амеронген отказал русскому посланнику Н. В. Чарыкову в доступе к архиву Министерства иностранных дел, сообщив при этом, что «переписка, касающаяся дуэли Пушкина, находится в архиве, состоящем при Королевском Министерстве Иностранных Дел, и изучению или публикованию не подлежит»[210], и добавив, что это было бы «неприятно для проживающих ныне в Голландии и за границею родственников покойного Посланника».[211]
В 1911 году новый российский посланник граф Пален предпринял очередную попытку, обратившись к новому нидерландскому министру иностранных дел Ван Свиндерену. И опять последовал отказ. Щёголев сетовал: «Будем ждать лучших времён, когда соображения, диктуемые чрезмерной щепетильностью, не будут иметь места…».[212]
Ждать пришлось долго. Следующую попытку предприняли в 1937 году двое голландских исследователей. К этому времени документы из закрытого архива Министерства иностранных дел, те самые, что в 1905 году не подлежали опубликованию, поступили в открытый Генеральный государственный архив, где двое голландцев обнаружили 19 новых деловых бумаг. Однако закрытый Архив Королевского дома и Архив Высшего совета дворянства, где могли храниться относящиеся к делу документы, по-прежнему оставались недоступны, равно как и личные бумаги семьи Ван Геккеренов.[213]
Тогда же С. Моргулис опубликовал о новонайденных документах небольшую статью, содержавшую довольно много ошибок.[214]
Позднее, после появившейся в газете «Советская культура» заметки корреспондента ТАСС в Нидерландах, Государственная библиотека им. Ленина сделала запрос в Генеральный архив в Гааге и получила микрофильм с 17-ти документов, имеющих непосредственное отношение к дуэли и её последствиям. Все они, за исключением одного, были уже известны по публикации в «Revue des Études Slaves». В 1974 году историк Н.Я. Эйдельман напечатал их вместе с русскими переводами в «Записках отдела рукописей Гос. библиотеки им. В. И. Ленина».[215] Эта публикация также содержит несколько неправильных прочтений в оригиналах и, как следствие, неточности и искажения в переводах.
Кроме того, Н. Я. Эйдельман в 70-е годы предпринял поиск нидерландских документов в советских архивах и опубликовал две статьи, основанные на переписке царя Николая I с нидерландским наследным принцем Вильгельмом; письма были обнаружены им в бывшем архиве Зимнего дворца. Он пришёл к заключению, что поводом для отзыва нидерландского посланника Ван Геккерена из Петербурга весной 1837 года послужила не только дуэль Пушкина с Дантесом, но для этого существовали и иные причины.[216]
208
См.: Shur L. Из истории поисков во Франции материалов о дуэли и смерти Пушкина // Revue des Études Slaves. T. LIX. Paris, 1987. P. 375—395.
210
Чарыков H.В. Известия о дуэли Пушкина, имеющиеся в Голландии // Пушкин и его современники. Вып. XI. СПб, 1909. С. 64—65.
211
Ван Амеронген запросил мнение некоторых членов семейства Ван Геккерен, и один из них, отставной подполковник кавалерии Ф.Я. ван Геккерен, ознакомившись с документами, высказал возражения. См.: Suasso F. Dichter, dame, diplomaat. Het jaatste jaar van Alexander Poesjkin. Leiden, 1988. P. 34, 36. Далее в тексте: Suasso.
212
Щёголев П.Е. Дуэль и смерть Пушкина // Пушкин и его современники. Вып. XXVI—XXVII. Пгр, 1916. С.165. Далее: Пушкин и его современники.
213
Baak J.C., Panhuys Polman Gruys P. van. Les deux barons de Heeckeren // Revue des Études Slaves. T. XVIII. Paris, 1937. P. 18—45.
214
С. Моргулис. Новые документы об убийце Пушкина. // Литературный современник. 1937. № 2. С. 221—227.
215
Эйдельман Н.Я. Нидерландские материалы о дуэли и смерти Пушкина// Записки отдела рукописей Гос. библиотеки им. В. И. Ленина. Вып. 35. Москва, 1974. С. 196—247.
216
Эйдельман Н.Я. О гибели Пушкина. По новым материалам // Новый мир. 1972. №3. С. 201—226.