После 1937 года нидерландское законодательство в области архивного дела стало во многих отношениях более либеральным и, таким образом, появилась возможность для возобновления поисков. В результате этих поисков выяснилось, что в Нидерландах имеется в общей сложности четыре архива, где хранятся материалы, которые могут пролить свет на события, связанные с последней дуэлью Пушкина.
Во-первых, это Генеральный государственный архив (Algemeen Rijksarchief), в котором находятся доклады и рекомендации различных министров королю Вильгельму I по поводу усыновления Дантеса Ван Геккереном и о возможных мерах со стороны короля в отношении Дантеса и Ван Геккерена после дуэли. Эти хранения представляются полными.
Во-вторых, это Архив Высшего совета дворянства (Archief Hoge Raad van Adel) — органа, который должен был представить королю заключение о возможности зачисления Дантеса в нидерландское дворянское сословие и о последствиях, которые оказала дуэль на его принадлежность к этому сословию. Это хранение также представляется полным.
Оба указанных архива являются открытыми.
В-третьих, это архив семьи Ван Геккерен — Ван Келл, представляющий собой в основном подборку газетных вырезок, которые делал внучатный племянник нидерландского посланника в Петербурге. Это собрание хранится как частная коллекция в Государственном архиве провинции Гелдерланд (г. Арнем). Оно крайне фрагментарно и содержит главным образом материалы о поместьях, принадлежавших этой ветви рода Ван Геккеренов.
В-четвёртых — Архив Королевского дома (Koninklijk Huisarchief), в котором находятся личные бумаги нидерландской королевской династии, в частности личная переписка короля Вильгельма I, его сына — кронпринца, впоследствии короля Вильгельма II, и супруги последнего — Анны Павловны. Ни одно из этих собраний не является полным, но именно здесь хранится, например, собственноручная копия письма наследного принца Вильгельма барону Ван Геккерену.[217]
Последние два из названных архивов закрыты для пользования, однако мне удалось получить разрешение Её Величества королевы Беатрикс и семьи Ван Геккерен — Ван Келл на ознакомление с ними.
Во всех четырёх архивах было обнаружено 58 документов, касающихся формальных отношений Ван Геккерена и Дантеса и юридических последствий дуэли.
Кроме того, мной была предпринята попытка обнаружить в бельгийских архивах бумаги Альфонса О'Салливана де Грасса, который до 1831 года являлся секретарём нидерландского посольства в Санкт-Петербурге и был знаком с Пушкиным.[218]
Позднее, после отделения Бельгии от Нидерландов, он был бельгийским послом в Вене в то самое время, когда барон Ван Геккерен представлял там Нидерланды. Он длительное время состоял в переписке с супругой австрийского посла в Петербурге и несомненно был в курсе всех деликатных аспектов поведения своего бывшего петербургского шефа Ван Геккерена. Однако род О'Салливана де Грасса вымер, и судьбу возможно некогда существовавшей семейной переписки проследить не удалось. Правда, в архиве Министерства иностранных дел в Брюсселе всё ещё хранится его личное дело, но ознакомиться с ним мне не разрешили.
Мне также не удалось обнаружить какие-либо следы личной переписки Геверса, сменившего О'Салливана на его посту в Петербурге.
Изучение бумаг барона В.Х.Я. ван Вестрейнена ван Тилландта, члена Высшего дворянского совета, который, судя по его высказываниям, был полностью осведомлён о семейных обстоятельствах Ван Геккерена, также не дало конкретного результата. Его личный архив в Музее книги в Гааге содержит главным образом финансовые документы.
Ничего не дали поиски и в Архиве Дворянского собрания провинции Гелдерланд, членами которого состояло большинство представителей рода Ван Геккеренов. Другие же архивы (бывшего императорского русского посольства в Нидерландах, амстердамского адвоката А. Брюхмана) вообще не обнаружены.
Наконец, за пределами Нидерландов мной был изучен Архив Тюрингии, где хранятся бумаги великой герцогини Софии Саксен-Веймарской и куда, как оказалось, попала часть архива Анны Павловны.
Из упомянутых 58-ми документов более 30-ти были ранее совершенно неизвестны. Одно письмо так и осталось ненайденным. Речь идёт о письме Николая I своему зятю кронпринцу Вильгельму от 15 февраля (ст. ст. здесь и далее) 1837 года, содержание которого «не терпело любопытства почты».[219]
218
См. об этом: Kauchtschischwili N. Il diario di Dar’ja Fedorovna Fiquelmont. Milano. 1968. P. 46—49.
219
Датировка письма основывается на ответном благодарственном письме Вильгельма от 8 марта. Эйдельман опубликовал другое ответное письмо Вильгельма Николаю I, которое отнёс к 24 февраля. Эта датировка создаёт впечатление, что Николай написал кронпринцу второе письмо о дуэли. Однако из содержания письма Вильгельма, в котором он вторично благодарит царя за письмо от 15 февраля, следует, что датировка Эйдельмана ошибочна и письмо должно быть датировано 24 марта. Русский дипкурьер специально приехал в Гаагу, чтобы взять ответ Вильгельма на письмо царя от 15 февраля и отвезти в Петербург. Однако Вильгельм уже отправил свой ответ (с приложением некоторых депеш Ван Геккерена) с секретарём нидерландского посольства в российской столице, который, прервав отпуск в Амстердаме, 21 марта срочно отбыл в Петербург, чтобы заменить Ван Геккерена. Когда русский курьер 24 марта прибыл в Гаагу, Вильгельм, не желая отпускать его с пустыми руками, в большой спешке написал второе письмо-записку. Известны ещё три письма Николая с сообщением о смерти Пушкина: 3 и 4 февраля он написал своим сёстрам Анне Павловне и Марии Павловне, а также брату Михаилу. Соответствующие пассажи во всех трёх письмах практически идентичны.