1. Дантес получает нидерландское подданство.
2. Дантес зачисляется в нидерландское дворянство.
3. Дантес получает право на имя и герб Ван Геккеренов.
Последний пункт оговаривался условием, что Дантес сможет воспользоваться сей милостью не ранее, чем через год.
Высший совет дворянства высказывает удивление по поводу такого поспешного решения короля. После почти годового отсутствия Ван Геккерен возвращается в Петербург. 22 мая он наносит визит вице-канцлеру и министру иностранных дел Нессельроде, во время которого заходит разговор об «усыновлении». В этот же день он подтверждает имевший место разговор в письменном виде.[238] В противоречии с истиной он сообщает об официальном усыновлении Дантеса и просит впредь во всех официальных документах именовать того бароном Жоржем Шарлем ван Геккереном, поскольку король Нидерландов и Высший совет дворянства предоставили ему такое право. Ван Геккерен, однако, умалчивает об условии, по которому Дантес не может воспользоваться этим правом до мая 1837 года. 12 июня Ван Геккерен получает известие о том, что Николай I удовлетворил его просьбу.[239] Две недели спустя появляется соответствующее постановление Сената.[240]
Обязанности Ван Геккерена в Петербурге сводились к двум основным задачам. Во-первых, он в качестве своеобразного «семейного дипломата» был призван оберегать династические интересы. Наследник нидерландского престола Вильгельм был женат на Анне Павловне — сестре императоров Александра I и Николая I, с которыми поддерживал самые тёплые отношения. Во время битвы при Ватерлоо Вильгельм был заместителем Веллингтона, командовавшего англо-голландскими войсками. Брат нидерландского короля, принц Фредерик, был женат на сестре российской императрицы.
Вторая задача касалась официальных нидерландско-российских отношений, основным вопросом которых в то время являлся факт провозглашения независимости Бельгии от Нидерландов. Когда в 1830 году Бельгия подняла восстание против Северных Нидерландов, король Вильгельм I обратился за помощью к державам, создавшим в ходе Венского конгресса 1815 года Королевство Нидерланды, объединив в нём Нидерланды и Бельгию. Июльская революция в Париже и восстание в Бельгии создали большие проблемы для Николая I. Он был уже готов отдать приказ о вооружённом вмешательстве, однако натолкнулся на возражения Нессельроде. Кроме того, началось польское восстание, в России вспыхнула эпидемия холеры, и король Нидерландов уже не мог ожидать от Николая военной помощи. Пришло время сказать своё слово дипломатии. В Лондоне была созвана конференция великих держав, на которой Россия продемонстрировала наибольшее понимание нидерландской точки зрения.[241]
Потребовалось немало времени, прежде чем в апреле 1839 года раздел Нидерландов и Бельгии был официально урегулирован. Всё это время Нидерланды держали крупные военные силы на бельгийской границе, и нидерландский кронпринц Вильгельм находился на юге страны в качестве главнокомандующего, проявляя всё меньше интереса к придворной жизни. В середине 1830-х годов разлад между Вильгельмом и Анной Павловной достиг предела. Семейные неурядицы Анны и Вильгельма не являлись государственным делом — Анна писала о них напрямую брату Николаю и обсуждала с ним с глазу на глаз создавшуюся ситуацию во время встречи в Богемии.[242]
Само собой разумеется, что 22 мая 1836 года, во время первого разговора Ван Геккерена с Нессельроде, обсуждался и бельгийский вопрос. Нессельроде дипломатично упрекнул Нидерланды в неготовности к уступкам.
После этой беседы Ван Геккерен был приглашён к императору в Елагин дворец, где Николай высказал несколько весьма критических замечаний по поводу брака кронпринца и своей сестры Анны. «Вильгельм и Анна не должны больше ссориться в присутствии детей, — сказал император. — Это подаёт плохой пример». После аудиенции у царя Ван Геккерен был принят императрицей. Этот уже третий в течение одного дня разговор окончательно разрешил все сомнения. Из сказанного императрицей Ван Геккерен понял, что нидерландская внешняя политика последних шести лет потерпела неудачу. Императрица сказала: «Зачем вы держите такую большую армию и такой большой генеральный штаб на границе? Это ведь больше совершенно не нужно». И добавила: «Разве только для того, чтобы доставить удовольствие кронпринцу, который, видимо, тяготится пребыванием в Гааге».[243]
238
См.: Гастфрейнд Н.Я. Документы Государственного и С.-Петербургского архивов Министерства Иностранных Дел. СПб, 1900. С. 62.
241
См.: Schiemann Th. Kaiser Nikolaus, im Kampf mit Polen und im Gegensatz zu Frankreich und England 1830—1850. Band III. Berlin, 1913. S. 19, 24, 26, 27.
242
См. переписку Анны Павловны с её родственниками в книге: Jackman S.W. Romanov relations. The private correspondence of tsar Alexander I, Nicholas I and the Grand Dukes Constantin and Michael with their sister Queen Anna Pavlovna 1817—1855. London, 1969.
243
См.: Шильдер H. Император Николай I, его жизнь и царствование. Кн. 2. М, 1997. С. 515.