— И как мы теперь найдём землю? — горько поинтересовался маг.
— Как, как, — есть солнце, звёзды, компас, в конце концов, — ответил Голушко Диргиниусу, и, повернувшись к Снурии, спросил:
— А у вас есть компас?
— Чего? — не поняла Снурия.
— Ну, это такая стрелка, которая всегда показывает на север, — пояснил Степан.
— Откуда ты про неё знаешь? — вскипела Снурия, — я думала, что волшебная стрелка есть только у меня.
— У нас обоих, — ответил Голушко, и показал наручные часы, на которых был закреплён примитивный компас.
Чернокожая девушка-капитан изменилась в лице и потеряла на пару минут дар речи, а маг тем временем продолжал ныть:
— Допустим, я поверю, что есть волшебная стрелка, которая всегда указывает на север, но что это нам даст, если мы не знаем, где мы находимся?
— Приблизительно всё же знаем, — бодро ответил Голушко и, повернувшись к капитану, спросил:
— Снурия, а у вас, часом, нет секстанта?[18]
— А что это? — спросила Снурия.
— Ну, э-э, это, понимаешь, такая штука, э-э которая, э-э позволяет определять широту, — попытался объяснить Степан.
— А, квадрант[19], — сообразив, что у неё спрашивают, с облегчением ответила Снурия, — есть, так же, как и хронометр[20], — и, с подозрением посмотрев на Голушко, добавила:
— Квадрант есть только у меня.
— Вот видишь, Алак, а ты беспокоился, — успокаивающе подытожил Степан…
Впрочем, благодушие Голушко закончилось этой же ночью. Проснувшись, Степан к своему удивлению не обнаружил свою любимую камуфляжку. Поскольку ему требовалось выйти, он нацепил исподнее, завернулся в стеганое, набитое шерстью, одеяло и вышел на палубу.
Картина, открывшаяся взору Степана, заставила его на время забыть о причине, поднявшей его с постели. При свете луны и двух десятков масляных фонарей команда тримарана ползала на карачках по старому парусу, перенося на него с помощью кусков угля контуры распоротой по швам камуфляжки…
— Какого…!?! — проревел Степан.
— Кыш отсюда, — ответила возмущённому потерей своего имущества Голушко Лутка. — Капитан спит, так что за тебя заступиться некому.
— Но это же моё? — бедняга офонарел от подобной наглости.
— Ещё слово, и ты получишь это в том виде, как оно щаз, — ответила Степану другая девушка, и иронично спросила:
— Надеюсь, шить ты умеешь?
Больше вопросов у Голушко не возникло. Сделав свои дела, Степан отправился спать, решив, что утром обязательно нажалуется Снурии. К счастью, делать это не пришлось, так как утром его любимая камуфляжка лежала на своём месте, и только ручные строчки швов показывали, что ему не приснились события этой ночи…
Через две недели тримаран, обойдя остров с юга, вошёл в русло реки и бросил якорь на траверзе вольного города Раха. На другом берегу реки отчётливо просматривался город с такими же портом и прибрежными бастионами, как у Рахи. Тримаран повернул налево, и начал входить в фарватер порта.
— Капитан, скажите, почему в тот порт, а не в этот — спросил у Снурии ещё не до конца проснувшийся Голушко.
— Если мастер предпочитает запах тухлой рыбы, — с улыбкой ответила Снурия, — то мы можем направиться туда.
— Можно подумать, что в гавани Рахи рыбой не пахнет, — заметил Диргиниус, — все порты пахнут одинаково.
— А вот и нет, мастер-маг, — капитан прервалась, чтобы дать отмашку парусной команде, и продолжила:
— Сразу видно, что вы впервые в этих краях, и не знаете про войну, которая была двести двадцать шесть лет тому назад и закончилась после заключения рахарескадарского договора. С тех пор в Рахе запрещено ловить рыбу, а в Рескадаре запрещено швартоваться купцам, кроме тех, кто покупает у них рыбу.
— И что, договор соблюдают обе стороны? — удивился Голушко.
— Да как сказать, — ответила капитанша после того, как отдала команду рулевому. — Любой корабль, который купит хотя бы одну рыбину в Рескадаре, уже не нарушает договор. А любой рыбак, доставивший свой улов в Раху не на своём борту, а по берегу, также не подпадает под действие данного договора.
— А какого… — тут Степан на секунду запнулся и спросил:
— Этот договор всё ещё действует, почему его не отменили?
— Трижды пытались, — ответила Голушко Снурия, — и каждый раз дело заканчивалось войной, а затем подтверждением рахарескадарского договора.
— Я всегда был невысокого мнения об умственных способностях жителей вольных городов, — заметил Диргиниус.
18
Секстант — Устройство прибора, основанного на принципе двойного отражения, впервые разработал Исаак Ньютон в 1699 году, но его открытие не было опубликовано и не нашло практического применения. В 1731 году английский оптик Джон Хэдли усовершенствовал астролябию. Новый прибор, получивший название октант, позволял решить проблему измерения широты на движущемся судне, так как теперь два зеркала позволяли одновременно видеть и линию горизонта и солнце. Но октанту не досталась слава астролябии: за год до этого Хадли сконструировал секстант — прибор, позволявший с очень большой точностью измерять местоположение судна. Секстант это наиболее современный и совершенный прибор для измерения угловых координат небесных тел. Секстант позволяет измерять как широту, так и долготу точки наблюдения, причем с довольно высокой точностью. Секстант состоит из двух зеркал: указательного и неподвижного наполовину прозрачного зеркала горизонта, а также измерительной линейки и указательной трубы. Для измерений секстант настраивают таким образом, чтобы его зрительная труба была направлена на линию горизонта. Свет от небесного объекта (звезды или солнца) отражается от указательного зеркала и падает на неподвижное зеркало горизонта. Угол наклона указательного зеркала, отсчитываемый по указательной линейки и есть и есть высота стояния небесного тела. Зная точное местное время по специальному астрономическому справочнику можно определить широту и долготу места нахождения наблюдателя. Секстант имел указательную линейку с сектором в 60 градусов, а более компактный октант — только 30 и у него отсутствует зрительная труба, так как вместо нее применяется простой визир. Во всем остальном эти приборы совершенно одинаковы…
19
Примитивный инструмент для измерения высоты звезд и определения широты. Как уже стало ясно, понятия географической широты и долготы для однозначного определения местоположения на поверхности Земли, впервые возникли в Древней Греции. Днем (в полдень) широту определяли по длине солнечной тени, ночью — по высоте определенных звезд над горизонтом. Сегодня пальма первенства в использовании широты и долготы присуждается Гиппарху из Никеи (ок. 190–125 гг. до н. э.), который предложил метод определения долготы разных точек по измерению местного времени при наблюдении лунного затмения. Кроме того, Гиппархом была изобретена астролябия (греч. astron — «звезда», и labe — «схватывание») — угломерный инструмент, служивший с древнейших времен до начала XVIII века для определения положения небесных светил. Раньше для тех же целей использовался квадрант.
20
Хронометр (от хроно… и… метр), высокоточные переносные часы, в данном случае напоминающие настенные.