Цицерон М.Т. О старости. О дружбе. Об обязанностях

(XII, 39) Следует третий упрек, высказываемый старости: она, говорят, лишена плотских наслаждений. О, превосходный дар этого возраста, раз он уносит у нас именно то, что в молодости всегда наиболее порочно! Послушайте же, избранные молодые люди, давнее изречение Архита Тарентского[91], одного из самых великих и самых прославленных мужей; мне сообщили его, когда я в молодости был в Таренте вместе с Квинтом Максимом[92]. По словам Архита, самый губительный бич, какой природа только могла дать людям, — плотское наслаждение; страсти, жаждущие этого наслаждения, безрассудно и неудержимо стремятся к удовлетворению[93]; (40) отсюда случаи измены отечеству, отсюда случаи ниспровержения государственного строя, отсюда тайные сношения с врагами; словом, нет преступления, нет дурного деяния, на которые страстное желание плотского наслаждения не толкнуло бы человека; что касается кровосмешений, прелюбодеяний и всяческих подобных гнусностей, то все они порождаются одной только жаждой наслаждения[94]; в то время как самое прекрасное, что́ человеку даровала природа или какое-нибудь божество, — это разум[95], ничто так не враждебно этому божественному дару, как плотское наслаждение; (41) ведь при господстве похоти нет места для воздержности, да и вообще в царстве наслаждения доблесть утвердиться не может. Чтобы легче понять это, Архит советовал вообразить себе человека, охваченного столь сильным плотским наслаждением, какое только возможно испытать; по его мнению, ни для кого не будет сомнений в том, что этот человек, пока будет испытывать такую радость, ни над чем не сможет задуматься и ничего не постигнет ни разумом, ни размышлением; поэтому ничто не достойно такого глубокого презрения, какого достойно наслаждение, раз оно, будучи сильным и продолжительным, способно погасить свет духа. О том, что Архит говорил об этом в беседе с Гаем Понцием из Самния, чей сын в Кавдинском сражении одержал победу над консулами Спурием Постумием и Титом Ветурием[96], наш гость Неарх Тарентский, который оставался верным другом римскому народу, узнал, по его словам, от старших. При этой беседе будто бы присутствовал афинянин Платон, который, как я установил, приезжал в Тарент в год консулата Луция Камилла и Аппия Клавдия[97].

(42) К чему говорится все это? Дабы вы поняли, что если разумом своим и мудростью презирать плотское наслаждение мы не можем, то мы должны быть глубоко благодарны старости за то, что она избавляет нас от неподобающих желаний. Ведь наслаждение сковывает нашу способность судить, враждебно разуму, застилает, так сказать, взоры ума, чуждо доблести. Я, хотя и неохотно, исключил из сената брата храбрейшего мужа Тита Фламинина, Луция Фламинина, через семь лет после его консулата, но я признал нужным заклеймить разврат[98]. Ведь его, когда он был консулом в Галлии, во время пира распутница упросила, чтобы отрубили голову одному из заключенных, осужденному уголовным судом. Во время цензуры его брата Тита, который был цензором до меня, он ускользнул от кары, но ни я, ни Флакк никак не могли оставить безнаказанной такую гнусную и такую низкую страсть, сочетавшую позор в частной жизни с бесчестием для империя[99].

(XIII, 43) Я часто слыхал от старших, которые в свою очередь, по их словам, детьми слыхали это от стариков, что Гай Фабриций, когда он как посол прибыл к царю Пирру[100], не раз удивлялся тому, что услыхал от фессалийца Кинеи: будто в Афинах есть человек, объявивший себя мудрым и утверждающий, что все наши действия надо оценивать с точки зрения наслаждения[101]; слыша это от Кинеи, Маний Курий и Тиберий Корунканий, по их словам, обыкновенно высказывали пожелание, чтобы он убедил в этом самнитов и самого́ Пирра[102], так как их будет легче победить, когда они предадутся наслаждениям. Маний Курий был современником Публия Деция, который за пять лет до консулата Мания Курия, будучи консулом в четвертый раз, обрек себя в жертву ради благополучия государства[103]; его знал Фабриций, знал Корунканий. Они, если судить по их жизни и по поступку Деция — того, о котором я говорю, — знали, что есть нечто, от природы прекрасное и достославное, чего надо добиваться ради него самого и чему все лучшие люди должны следовать, отвергнув и презрев наслаждение. (44) Почему же мы так много говорим о наслаждении? Именно потому, что старость, отнюдь не заслуживая порицания, достойна даже величайшей хвалы за то, что она совсем не ищет наслаждений. Она обходится без пиршеств, без столов, уставленных яствами, и без многочисленных кубков; поэтому она не знает и опьянения, несварения и бессонницы.

91

Архит Тарентский (около 400 г.) — государственный деятель, полководец, математик и механик. Ср. Цицерон, «О государстве», I, 16; 59 сл.

92

…я… был в Таренте вместе с Квинтом Максимом… — в 209 г. См. выше, 10 сл.

93

Ср. Цицерон, «Об обязанностях», I, 123; «Тускуланские беседы», IV, 12.

94

Ср. Цицерон, «О пределах добра и зла», I, 44.

95

Ср. Цицерон, «Об обязанностях», III, 44; «Парадоксы стоиков», I, 14.

96

Кавдинское сражение — в 321 г. Ср. Цицерон, «Об обязанностях», II, 75 и прим. 195; III, 109.

97

Луций Камилл и Аппий Клавдий — консулы 349 г. Неарх — философ-пифагореец. Платон приезжал в Тарент в 367 и 361 гг. Цицерон, по-видимому, допускает ошибку.

98

…я признал нужным заклеймить разврат. — Это произошло в 184 г., когда Катон был цензором вместе с Луцием Валерием Флакком. Луций Квинкций Фламинин был проконсулом в Цисальпийской Галлии в 192 г. Тит Фламинин был цензором в 189 г.; см. выше, 1. См. Ливий, XXXIX, 42 сл.; Плутарх, «Катон», XVII; «Фламинин», XVIII.

99

…страсть, сочетавшую позор в частной жизни с бесчестием для империя. — Imperium. В древнейшую эпоху совокупность прав царя. В эпоху республики полнота власти высших магистратов (диктатор, консул, претор, проконсул, пропретор), ограниченная коллегиальностью и годичным сроком, а в пределах померия (сакральная городская черта города Рима) также и правом интерцессии со стороны коллегии плебейских трибунов и правом провокации (апелляция к народу), которым обладал римский, гражданин. Империй слагался из права авспиций (см. прим. 26), набора войска и командования им, созыва куриатских комиций, права принуждения и наказания и юрисдикции. Различался imperium domi (власть в пределах померия) и imperium militiae (полнота власти вне померия — в Италии и провинциях как в мирное, так и в военное время). Магистрату, уже облеченному гражданской властью (potestas) империй предоставлялся особым куриатским законом (lex curiata de imperio). Лицо, облеченное империем, не имело права входить в пределы померия. В I в. единый империй сохранился лишь у наместников провинций; он не был ограничен ни интерцессией, ни коллегиальностью, ни правом провокации и мог продолжаться больше года. Под imperium infinitum, imperium maius разумели верховное командование с особыми полномочиями.

100

…когда он… прибыл к царю Пирру… — Это произошло в 280 г., до поездки Кинеи послом в Рим. Ср. выше, 15 сл.; «Тускуланские беседы», I, 59.

101

…действия наши надо оценивать с точки зрения наслаждения… — Имеется в виду Эпикур (342—270); ср. ниже, 85. Цицерон относился к учению Эпикура отрицательно. См. Цицерон, «О пределах добра и зла», II, 7; «Тускуланские беседы», II, 15; 17 сл.; 28; 44; III, 28; 32; 37 сл.; 41 сл.; 44; 46; 49; V, 26; 31; 73; 93; 108 сл. письма к близким, XIII, 1, 3 сл. (198); XV, 19, 2 (545); к Аттику, XIII, 38, 1 (662).

102

О Мании Курии и Тиберии Корункании см. прим. 40. Самниты и царь Пирр были союзниками Тарента.

103

Публий Деций Мус (сын) — консул 312, 308 и 297 гг. Это событие произошло в 295 г. в битве под Сентином. Его отец пожертвовал собой в битве под Везувием. См. ниже, 75. Ср. Цицерон, «Тускуланские беседы», I, 89; «Об обязанностях», I, 61; III, 16; речи: В защиту Сестия, 48; филиппики: V, 48; XI, 13; XIII, 27.