Для понимания того морального идеала человека, каким представлял его себе Ли Жу-чжэнь, интересны и образы министров царства Благородных, и описание их скромного жилища.
Простой и скромный образ жизни, а не мотовство и скупость, — вот к чему звал Ли Жу-чжэнь[35], воочию убедившийся в годы непрекращавшихся народных волнений и восстаний в том, как пагубно отражаются на жизни народа излишества и прихоти двора.
Выступая против расточительства, против показного блеска, сутяжничества, корыстолюбия, лицемерия и лжи в человеческих отношениях, Ли Жу-чжэнь создает свой идеал «истинно-благородного мужа», который сможет исправить общество.
С каких бы позиций ни рисовали этот идеал министры царства Благородных («Если б благородные мужи… почаще увещевали бы своих земляков, говорили бы им… что надо вернуться к простоте и скромности древних… Если бы благородные мужи, разумно пользующиеся дарованными им благами, почаще бы наставляли своих земляков… то дух мотовства и излишеств сам бы собой исчез, все вернулись бы к простому и скромному образу жизни…), уже сама постановка вопроса о том, что нужно исправить общественные нравы, надо бороться с теми, кто презирает бедных и пресмыкается перед богатыми[36], со всем этим засилием торжествующих невежд, высокомерных тунеядцев и гнусных ростовщиков, прогрессивна. Возглавить эту борьбу, исправить нравы, осуществить принципы мудрого и гуманного правления призван идеальный правитель, каким показывает Ли Жу-чжэнь князя страны Сюаньюань (глава 38). Этот князь «отличается мудростью и добродетелью. Со всеми соседними странами у него дружественные отношения, он с готовностью откликается на всякую просьбу о помощи и охотно выступает как примиритель, когда между той или иной страной возникают споры. Благодаря его усилиям предотвращено немало войн и сохранено много жизней».
Таковы черты идеального монарха — «благородного мужа» на троне.
О том же, в чем Ли Жу-чжэнь видел задачи этого правителя, говорит Тин-тин, собирающаяся вместе с Жо-хуа управлять царством Женщин (глава 68): «наш долг будет заботиться об уничтожении зла и процветании добра; вместе с правителем мы будем заботиться о мирной жизни всего народа, будем пресекать злодеяния. Наше участие потребуется и в таких делах, как отстранение от власти коварных царедворцев и выдвижение мудрых и достойных сановников, мы будем добиваться правосудия и уважения к законам…».
Эти принципы идеального правления осуществлены в царстве Благородных и стране Сюаньюань.
Прекрасные душевные и деловые качества народа царства Женщин[37], как и душевные качества и ум наследницы престола Жо-хуа, являются залогом того, что и в этом царстве удастся осуществить идеальное правление. До воцарения же Жо-хуа царство Женщин является ярким примером деспотического правления. Правитель его показан, как бездушный себялюбец, готовый пожертвовать благом народа для удовлетворения своей прихоти. (Когда Тан Ао предлагает расчистить реку, чтобы предотвратить наводнения, причиняющие неисчислимые бедствия и страдания народу, но требует, чтобы за это отпустили Линь Чжи-яна, которого правитель царства Женщин избрал своей первой любимицей, правитель на это не соглашается. Более того, он приказывает стрелять в толпу людей, собравшихся у дворца и умоляющих его подумать о их судьбе. До Цзю гун с полным основанием говорит, что этот правитель «только и думает о разврате и совсем не заботится о благе народа»).
Помимо прямой сатиры, в главах, повествующих о царстве Женщин, имеются намеки на политику одурачивания народа, проводимую цинским двором, желавшим во что бы то ни стало удержать народ в состоянии невежества, темноты и отсталости. (Вспомним, как в главе 36 Тан Ао рассказывает До Цзю гуну, что «местные жители не имеют представления об орудиях для углубления дна реки», потому что их правитель, боясь народных восстаний, запретил пользоваться острыми орудиями, и ножи там делают из бамбука).
Здесь имеет место и завуалированная критика чиновничьих нравов (глава 34, в которой рассказывается, как Тан Ао и До Цзю гун ходят со своей жалобой из учреждения в учреждение, из ведомства в ведомство).
Среди сатирических приемов Ли Жу-чжэня следует упомянуть и об использовании им аллегории. Выступая против людских пороков, бичуя нравы современного ему общества, Ли Жу-чжэнь с особенным негодованием пишет в последних главах романа о пьянстве, несдержанности, сладострастии и стяжательстве. Символами этих отвратительных автору пороков в романе являются четыре колдовских лагеря — четыре аллегорических абстракции. В этих лагерях все рассчитано на то, чтобы «расслабить волю (человека), опутать его, заманить в ловушку, и достаточно человеку хоть мало-мальски поддаться соблазну, как он будет в конце концов непременно схвачен». Так и в жизни — говорит этой аллегорией Ли Жу-чжэнь: — стоит человеку очутиться во власти соблазна и позволить этому соблазну превратиться в привычку, сделаться страстью — ему нет спасения! Не все эти соблазны одинаково страшны; труднее всего бороться со сладострастием и особенно со стяжательством. Недаром в описании атаки на эти четыре лагеря Ли Жу-чжэнь показывает, что легче всего бороться с лагерями «Пьянство» и «Несдержанность», лагеря же «Сладострастие» и в особенности «Стяжательство» почти неприступны и непобедимы. Колдовская сила лагеря «Стяжательство» держится на «жадности людей к деньгам, к наживе, к богатству, к роскоши и прочим соблазнам. Описание этого лагеря — блестящая сатира на корыстолюбцев, особенно типичных именно для эпохи зарождающегося капитализма, в какую жил Ли Жу-чжэнь.
35
Насколько важным это считал Ли Жу-чжэнь, видно и из того, что, кроме рассуждений министров царства Благородных (глава 12), критика расточительства встречается и в ряде других мест романа: так, в главе 64 приводится рассказ о том, как разбогатели предки Бянь Биня, могущий, как говорит Ли Жу-чжэнь, заставить «опомниться расточителей и вселить надежду в бережливых людей». В главе 55 Тянь Фэн-хуань говорит: «…в наши дни люди мыслят иначе, чем в былые времена. Теперь преклоняются перед роскошью и богатством… только бы целебное средство было дорогим, — вот тогда его считают чуть ли не чудодейственным, а помогает ли оно, полезно ли — об этом мало кто думает».
36
См. главу 58, где Ло Чэн-чжи в своем рассуждении о подлецах причисляет к ним притеснителей бедных и тех, кто презирает бедных и льнет к богатым.
37
Люди здесь «ведут простой и скромный образ жизни», они мужественны, трудолюбивы, прекрасно работают. «Здешние мастеровые и рабочие, — пишет Ли Жу-чжэнь, — сразу схватывали все объяснения Тан Ао. Не прошло и двух-трех дней, как все инструменты были изготовлены».