Летом 1944 года пришлось мне допрашивать двадцатилетнего солдата 18-й горноегерской дивизии. Захвативший его разведчик вологодец Аниканов, человек медвежьей ловкости и силы, брезгливо доложил: «Отстреливался, гад, до последнего патрона. А потом задрал лапы». Видно, Аниканову стоило больших усилий не прикончить немца на месте — он казался ему трусливым, но опасным врагом.
Аниканов не знал немецкого устава, который разрешал солдату сдаться, только если у него кончились патроны. Это был всего лишь образцовый спусковой крючок.
Механический подход к людям и раньше приносил его приверженцам много неожиданностей. Но в наше время он угрожает уже самому существованию человека. Автоматика предвещает конец массе исполнителей, а ядерная энергия вручает одному человеку такие мощности, при которых от его способностей — интеллектуальных и нравственных — порой зависит судьба целых народов. Кнопочное управление машинами приходит в непримиримое противоречие с кнопочным управлением людьми.
Каждое поколение, вступая в жизнь, испытывало свои способности к самостоятельному мышлению и чувствованию в борьбе с механическим исполнительством. Это испытание всегда было не легким, подчас драматическим. Но никогда еще от того, как научатся думать и чувствовать двадцатилетние, не зависело так много.
«Бичи»
Перед самым обедом из города является Эдик.
— Привет! Уродуетесь? Ну-ну…
На нем брюки-клеш, «капитанская» фуражка с лаковым козырьком надвинута на глаза. Эдик протягивает всем по очереди свою ладонь. Потом останавливается около Володи и небрежно сдвигает фуражку на затылок, выставляя для всеобщего обозрения заплывший глаз и запекшуюся корку крови на лбу.
— Неплохо тебя угостили, — усмехается Володя.
— Пуйки[2] здоровые попались, — довольный произведенным впечатлением, цедит Эдик. — А вы тоже хороши мариманы! Бросили кирного кореша и ухиляли на полусогнутых…
Он спешит осчастливить нас своими мемуарами о вчерашнем вечере. Если перевести его рассказ на нормальный русский язык и освободить от многоэтажных украшений, однообразных и назойливых, подобно колоннам эпохи архитектурных излишеств, то смысл его оказывается весьма прозаичным.
Изрядно подвыпив, Эдик присоединился к Василию, Алику и Володе и отправился с ними на танцы в Дом культуры рыбаков «Зимельблазма» («Северное сияние»). Уповая на приятелей и, в особенности, на чугунные кулаки Василия Тимошевича, он подставил во время танцев ножку кому-то из колхозных рыбаков-латышей и сказал пакость его девушке. Эдика культурно попросили выйти «для переговоров». Когда же он стал упираться, вынесли под руки на улицу. Остальное написано на его физиономии.
— Еще хорошие пуйки попались, — мечтательно говорит Володя. — А то приполз бы на карачках.
Эдик пытается выстроить очередную многоэтажную колонну, но тут на палубу выходит старпом.
Пуговицы на его кителе блестят, щеки надраены бритвой до синевы. Он брезгливо оглядывает перекошенное лицо Эдика, его грязную тельняшку, торчащую из-под распахнутого ворота.
Эдик отводит глаза и говорит примирительно:
— Ну, задержали фараоны! Ясно, старпом?
— Ясно. Документы получите в отделе кадров. Там же — повестка из военкомата.
Старпом поворачивается к нему спиной и уходит по направлению к столовой. Эдик пожимает плечами, подмигивает Тимошевичу и вразвалку отправляется вслед за старпомом. Свои права он знает хорошо: обедом-то его, во всяком случае, должны накормить.
«Бич-коммер» или попросту «бич» — так на английском морском жаргоне называют спившихся с круга, списанных с корабля безработных матросов, которыми кишат зарубежные порты. На первых порах они со стыдом принимают помощь товарищей. Но быстро теряют надежду, опускаются. Начинают заниматься мелкой контрабандой, за небольшую мзду «рекомендуют» новичков на суда. Превращаются в беззастенчивых эксплуататоров широкой морской души.
В Риге уже сорок лет не знают безработицы. Но в рыбацком порту до недавнего времени «бичи» водились в изобилии. В отличие от портового начальства, они встречали каждый траулер, независимо от его производственных показателей. Первыми взбирались на борт, чтобы поздравить с благополучным прибытием, отметить большой улов или утешить в случае неудачи. Оказывали мелкие услуги, бегали за водкой, подменяли на разгрузке матросов, спешивших на берег после многомесячной отлучки.