Но все-таки есть одна эмоция, которую люди с инструментальным стилем горевания проявляют довольно часто (и порой ярко). Это злость.
Встречаясь с потерей контроля над происходящим из-за утраты и понимая, что вернуться в стабильное состояние не получается, такие люди начинают раздражаться.
Внешним поводом иногда может выступить совершенно не связанная с событиями мелочь: не найденные на привычном месте тапки, внезапная боль в пояснице или не так приготовленная на завтрак яичница. «Какого черта все не так?» – ни с того ни с сего взрывается человек и, хлопнув дверью, уходит успокаиваться: частенько через делание других дел – так, как они, по его мнению, должны быть сделаны.
Однако не нужно думать, что горевание у таких людей происходит легко. Здесь речь больше пойдет о телесном проживании, которое может проявляться в перенапряжении или нервозности. Поэтому они могут сталкиваться с осложненным дыханием, резкими изменениями артериального давления, бессонницей, сниженной концентрацией, невозможностью усмирить внутреннее возбуждение. Более того, те, кому свойственен этот стиль горевания, могут быть менее чувствительны к своему физическому состоянию, не считывая ухудшение здоровья (ощущать себя спокойными, хотя физиологические показатели изменены).
Проблема этого стиля горевания еще и в том, что окружающие часто воспринимают его как желание отгородиться. «Видимо, он мне не доверяет», – думает человек, который из лучших побуждений пытается вытащить из горюющего друга хотя бы пару слов о его трагедии. Но это не так. Известное правило «человеку нужен человек» работает и здесь. Даже деятельным и малоэмоциональным на вид людям рядом все равно требуются другие. Не стоит много разговаривать или пытаться расшевелить человека; достаточно будет простого присутствия или разделения сложностей, новых задач, трудных вопросов, связанных с утратой. Такие люди делятся тем, о чем думают, а не тем, что чувствуют: ведь это более явная для них часть внутреннего мира.
В этом смысле психотерапевтическая помощь (как групповая, так и индивидуальная) может оказаться не полезна и даже вредна, если специалист считает, что горевание возможно только по интуитивному стилю, и настаивает на погружении в эмоции и фокусировании именно на них, упуская, что за рассказом о делах, рутине, жизненных задачах тоже может стоять горе и адаптация к новым условиям в связи с потерей.
Условно интуитивные горюющие, о которых мы говорили чуть выше, утешают эмоции через выражение и разделение их с другими, а инструментальные – через анализ того, о чем они думают, вспоминают, планируют. Их внешнее проявление горевания – это действия, направленные на контакт с собой, на самовыражение, созидание, изменение, контроль над доступной человеку частью мира и влияние на происходящее через решение проблем и задач.
Примерами такого поведения могут быть спортивные занятия (например, бег, тяжелая атлетика, конный спорт, боевые искусства); что-то более бытовое, что может помочь «отключить голову» или, наоборот, дать время поразмышлять (уборка, покос травы, распиливание дров); рукоделие (шитье, вышивание, вязание, рисование) да и просто прогулки. Если мы говорим о смерти, то горевание может проявляться в активной деятельности, связанной с уходом человека. Например, попытки сохранить память об умершем человеке или связь с ним: помимо уже упомянутых выше фотоальбомов и эскизов памятников, это может быть обустройство могилы (высаживание цветов или посадка дерева), создание фонда памяти или стипендии в честь умершего, принятие на себя его дел (бизнеса или другой ответственности), участие в деятельности благотворительных организаций. При болезни близкого или какой-то тяжелой ситуации в его жизни горевание может выражаться в физической помощи и заботе. Иногда это называют «молчаливое участие».
Такого рода активности могут помогать восстанавливать ощущение нормальности и чувство безопасности, которые нарушаются при столкновении с утратой.
Мне вспоминается история Андрея Павленко – петербургского онколога, который, узнав о том, что заболел раком желудка, завел блог, в котором рассказывал о течении своей болезни. Таким образом он создавал смысл из горя, с которым столкнулся (и как врач очень хорошо понимал, что в этот момент утратил возможность долгой жизни). Его жена вспоминает, что новость о своем заболевании Павленко сообщил ей «спокойно, даже с улыбкой». Следующие его шаги тоже хорошо иллюстрируют инструментальный стиль: он открыл фонд, чтобы передавать свои знания и обучать других врачей; использовал разные варианты распространения информации об онкологии, чтобы увеличивать грамотность людей и их шансы на успешное лечение; создал грант своего имени, деньги от которого должны были также способствовать медицинскому просвещению и частично помогать его семье… Даже последнее его решение – снизить количество встреч и другую социальную активность, сосредоточиться на общении с семьей – это пример инструментального стиля горевания[9].
9
Более подробно почитать об этой истории (как с точки зрения примера инструментального стиля горевания, так и истории жизни конкретного человека) можно по ссылке: https://paperpaper.ru/istoriya-onkologa-andreya-pavlenko-bol/?ysclid=ldvxtcdiwc422378198.