Медленно, как бы подвешенный на невидимой нити, корабль послушно снизился и совершил мягчай шую посадку в верхней части сети. Секунду все казалось неподвижным, затем открылись нижние люки и появился лифт. Когда клетка лифта коснулась грунта, все ожидавшие двинулись к ней. Уолд посмотрел на Синклера:
– Все кончено? Тогда пойдемте вниз - я представлю вас послу.
Синклер взглянул на свой комбинезон:
– Да я одет неподходяще…
– Неважно. В Администрации космических территорий работают не такие уж поборники формальностей.
Они спустились туда, где группа людей начинала раздаваться в стороны по мере приближения посла с его свитой.
Когда ряд опять сомкнулся, Синклер остановился как бы в замешательстве, затем опять ускорил шаг и схватил доктора за руку:
– Вы это серьезно?
– Насчет чего? - в голосе Уолда звучала сама невинность.
– Насчет посла… Ведь это какой-то розыгрыш…
– Если вы думаете, что это розыгрыш, то у вас сверхъестественное чувство юмора.
– Но ребенок… Не удивительно, что вам потребовалась сеть для мягкой посадки!
– Уильям Артур Преллен, - сказал Уолд. - Посол, аккредитованный на космические территории Проклятой. Возраст… двадцать семь дней или что-то в этом роде. Он уже становится чуть староват для этой работы, но все равно, он - наилучший наш шанс для установления контакта с Незнакомцами. Мы все устроим так, чтобы он достаточно часто вступал в контакт с ними и на достаточные периоды времени, чтобы его формирующееся сознание воспринимало их одинаково с нами. В чем дело? Кажется, вы немного помрачнели? Признайтесь, вы только теперь уяснили, что Администрация космических территорий - вовсе не такое тепленькое местечко, как кажется?
Вспомнив собственный опыт контакта с Незнакомцами, Синклер ощутил досаду.
– И вы действительно думаете, что чего-то добьетесь таким путем?
– У нас только один шанс, - ответил Уолд, - да к тому же это опасно. Опасно для юного Преллена и для тех, кто решился на такой шаг. А какую блестящую победу одержал бы адмирал Мэлк!
– Он никогда не узнает об этом, - произнес Синклер. - Во всяком случае не от меня. Я и представить себе не мог, что вы будете так рисковать!
– И Незнакомцы тоже, - сказал Уолд. - Помните тот кристалл в моем кабинете… я не говорил вам, что каждый день он понемногу увеличивается? Я подозреваю, что это эмбрион Незнакомца. Так сказать, их посол к нам. Не исключено, что мы уже достигли этого первого порога взаимопонимания.
Э. Нор
Музыка сфер[16]
Если пройти по главной улице сучавского[17] Кымпулунга от вокзала к новому кинематографу, то справа будет холм Рунк, а слева, по другую сторону Молдовы, останется холм Дея. Несколько лет назад на Рунке еще паслись овцы и коровы. Теперь на его склонах выстроились в ряд дома почти до самой вершины.
Идя по узким и крутым тропинкам, оставив позади сады с желтыми, лиловыми и вишневыми георгинами и поднявшись затем по дорожке, вытоптанной среди сочной травы, выходишь к бревенчатому, окрашенному черной краской домику с зелеными ставнями и красной черепичной крышей, где живет учитель Фиру.
Дом был на отшибе, да и трудный подъем удерживал посетителей; даже почтальон имел обыкновение оставлять письма в канцелярии школы, что стояла у подножия холма.
Итак, гости редко посещали учителя. Поэтому стук в ворота, да еще в одиннадцать часов ночи, озадачил хозяина. Он еще не ложился - читая, задремал в кресле - и поспешил к воротам, как был, в халате и домашних туфлях, хотя поздняя осень уже покрыла листья ржавчиной и осыпала серебром.
– Кто там?
– Я хотел бы поговорить с господином Фиру!
– Я Фиру! Что вам угодно?
– Я от газеты "Рарэул", - ответил самоуверенный юношеский голос. - Вы должны уделить мне несколько минут.
– Должен? В такой час? Уже почти полночь.
Репортер толкнул дверь, не спрашивая на то разрешения. При свете электрической лампочки Фиру его оглядел. Это был парень лет двадцати с небольшим, невысокий, в очках, с давно не стриженными волосами и бакенбардами чуть ли не до самого подбородка. Он бодро представился:
– Меня зовут Стэнкуцэ.
Учитель явно не замечал протянутой руки.
– Господин Фиру, я хотел бы узнать от вас, насколько можно верить слухам, которые ходят по городу?
– Ах, слухи?! Но почему вы пришли именно ко мне и в такое позднее время?
– Потому, что вы - человек, пользующийся авторитетом в городе, и потому, что заявление, сделанное вами, заслуживает всяческого доверия. А поздно я пришел потому, что был занят, но если я успею в редакцию до двенадцати или до половины первого, материал еще попадет в субботний номер.
– Мне неизвестно, о каких слухах идет речь! - с раздражением проговорил учитель. - Сделайте одолжение, оставьте меня в покое. Я хочу спать.
– Господин Фиру! Здешние жители, ваши соседи, утверждают, что вы наблюдаете за всей этой историей с самого начала и что вы составили себе определенное суждение о ней. Господин Фиру, вы не имеете права скрывать такие события от общественного мнения.
Разговор в саду разбудил Лизу, которая сонно спросила из спальни:
– Джордже, приехал Албу? А я-то его ждала только завтра…
– Не беспокойся! Это кто-то другой… и он собирается уходить.
– Господин Фиру, я…
– Немедленно уходите! Если я смогу что-нибудь сообщить прессе, то обращусь к главному редактору.
Но репортер не сдался так легко. Он начал было приводить новые доводы, как вдруг внизу, на тропинке, раздались чьи-то нестройные голоса. Стэнкуцэ и Фиру с любопытством обернулись. В этот вечер учителя ждал еще один сюрприз. Он узнал своего старого друга, доктора Албу, психолога, который, с трудом переводя дыхание, поднимался по тропинке. За ним шел его сын Тител.
– Чтобы… добраться до тебя… нужно быть… по меньшей мере… альпинистом, - гулко раскатывался над долиной бас ученого. - А тут еще эта мерзкая темень, немудрено и в яму угодить в буквальном, а не в переносном смысле.
– Добро пожаловать, Албуле, - смеясь, приветствовал его Фиру. - Если бы на тебя снизошло вдохновение и ты бы приехал в день, указанный в твоей же собственной телеграмме, я встретил бы вас на вокзале.