Мой скептицизм встряхивает гормональную систему сторожа. Он краснеет, как небо в ноябре.
— Он должен скоро вернуться...
— Как давно он отправился в свой рейс по заводу?
— Скоро будет час.
— Значит, час назад вы были вместе.
— Да.
— Именно час назад на завод проник посторонний человек. Он пришел мимо вас. И как же могло случиться, что вы вдвоем не заметили его?
— Сюда никто не входил!
Его самоуверенность начинает грызть мои коленные чашечки.
— Послушайте меня, мой старый Святой Томас[19], если я говорю вам, что входил, значит, входил. Я видел это своими собственными глазами... Вы хитрец! Неужели вам кажется вполне естественным то, что происходит ночью на набережной рядом с вашим заводом? Убивают людей, собирается толпа любопытных! А вы даже не хотите подумать, а вдруг эти события имеют какое-то отношение к охраняемому вами объекту!
— Но я действительно ничего не слышал. У нас очень надежная система сигнализации, так что проникнуть незаметно на завод практически невозможно.
Он подходит к установке сигнализации, и я замечаю, как смертельная бледность покрывает его лицо. Плоская рожа сторожа становится еще более плоской и напоминает луну в фазе полнолуния.
— Система отключена! — беззвучно шевелят губы сторожа.
— Убедились, что не так все просто, как вам бы хотелось!
— Но я лично сам включал ее... Я точно помню!
— Тогда вам еще один вопрос. Итак, вы действительно час назад со своим напарником находились в этой комнате? Как я понимаю, вы играли в карты.
— Играли...
— Где вы сидели во время игры?
Он показывает мне стул, повернутый к двери спинкой.
— Я так и думал! — вырывается у меня.
— Что вы думали?
— Очень долго объяснять вам...
Заинтригованный молчанием своих коллег (и любой, кто знает их, был бы заинтригован!) в течение всей моей беседы с хранителем секретов государственной важности, я оглядываюсь и понимаю причину их немоты. Не устояв перед соблазном, они спокойно допивают бутылку красного вина.
Снаружи доносится звук автомобильного клаксона. Сторож застегивает служебный китель на все пуговицы.
— А вот и месье директор,— сообщает он нам, торопясь к входной двери.
* * *
Монфор, понимаешь с первого взгляда, принадлежит к элите. Это заметно по его автомобилю «Ягуар», по покрою его пальто, и особенно по лысине.
Лысина очень красноречивый элемент человеческой внешности. По ее внешнему виду, форме, по ухоженности, по «географическому положению» можно определить к какому сословию в обществе относится обладатель лысины. Существует тысяча видов лысин... Полное облысение, частичное, лицемерное, духовное, недуховное, интеллектуальное — от разжижения мозгов; от невралгического же воспаления плечевого сустава облысение бывает продолговатое, круглое, тевтоническое. Существуют и другие виды лысин, не говоря уже о тех, о которых мне поведала своим шаловливым голоском юная баронесса Тюшеленг дю Проз; нет, она не внучка генерала Лавер-Жувана; это та девушка, у которой на правой ягодице есть татуировка циферблата.
Короче, лысина Монфора единственная и уникальная. Она тщательно ухожена, выбрита, подпалена, обработана сульфамидами и серной кислотой, отполирована, ароматизирована, вулканизирована, слегка мраморизирована, одним словом, это лысина номер один, настоящая лысина элитарного представителя, которая дается природой только избранным. Такая лысина может появиться в результате Многовекового отбора, и кто только не принимал участия в этом процессе: мушкетеры, прелаты, королевские любовницы, адмиралы, контрадмиралы и идиоты.
Сначала он окидывает меня оценивающим взглядом, лотом подходит и протягивает руку, предварительно сняв перчатку.
— Что происходит здесь, месье комиссар?
— Я уверен в том, что была предпринята попытка ограбления вашего сейфа.
Директор поворачивается к сторожу.
— Что это значит, Мао?
— Я ничего не понимаю, месье директор... Сигнализация оказалась отключенной.
— Где Бурже?
— Совершает обход...
— Вы желаете пройти в мой кабинет, месье комиссар?
— Я сгораю от желания и нетерпения!
Шествие возглавляет, естественно, Монфор, за ним плетутся на непослушных ногах Пино и Берю, а замыкающим иду я, единственный сын Фелиции.
Мы пересекаем просторный двор завода, загроможденный какими-то материалами, потом проходим через просторный цех, заставленный станками, назначение которых мне непонятно. Инженерный корпус завода, конечно же, современное здание, со стеклянными стенами от пола до потолка. Его просторные, пустынные коридоры с футуристической мебелью создают впечатление, что находишься на космической станции.