Вот уж воистину — ярмарка тщеславия!
Конечно, все открывшееся было ударом для Екатерины: готовность любимого к измене, нелады в семье Александра, расчетливое предательство и распутство женщины, которую она привыкла уважать, которой доверяла… Да, форма серег имела объяснение!
Ну что ж, благодаря Анне де Пальме ситуация так или иначе разрешилась. Варвара Головина спешно отъехала за границу, Платон Александрович получил такое внушение, что более на Елизавету Алексеевну очей не подымал, внук Александр был удостоен приватной бабушкиной беседы… Увы, это не содействовало его вразумлению, как покажет будущее, и не поправило его семейную жизнь.
С тех пор Екатерина прониклась неограниченным доверием к Анне де Пальме и не раз удостаивала ее чести зреть свою особу, забавляясь, как девочка, игрой в шпионаж. Императрица прекрасно понимала, что эта крошка (у которой поистине была тысяча лиц, которая стала настоящим хамелеоном) влюблена в нее: не то как младшая сестра в старшую, не то и впрямь как женщина в женщину… Однако сан государыни надежно ограждал ее от даже намека на изъявление чувств, тем паче что никакие извращения не могли заменить этой величайшей любительнице мужчин того, чего она от них хотела и получала до последних минут своей жизни.
Вместе со своей секретной агенткой Екатерина разработала систему шифров и кодов. Отныне каждый персонаж двора получил цифровое обозначение, и Екатерина поражалась великолепной памяти Анны, которая никогда не путала этих цифр, в то время как императрице порою приходилось сверяться со списком, единственный экземпляр коего хранился среди ее особо секретных бумаг.[8] Что же касается донесений Анны, то почти все они уничтожались тотчас по прочтении — прежде всего потому, что Екатерина твердо приказывала своей агентке ни в коем случае не стесняться в выражениях и не смягчать их, какими бы оскорбительными они ей ни казались. Между прочим, в конце концов это пошло на пользу самой Анне, потому что она постепенно освободилась от свойственных ей анахронических оборотов и многословия и стала выражаться весьма живо, почему Екатерина читала ее донесения с истинным удовольствием.
«…Третьеводни в доме у 18 по случаю именин оного собралось приватное общество, к полуночи остались только самые доверенные господа: 54,60 и 89 с 78. Жертвы Бахусу приносились непомерные, богиня Молва также не осталась без пищи. Речь шла об 1, кою обсуждали гости с хозяином. Тема беседы была та, что ни один из фаворитов 1 не навлек на себя ненависти ее или мщения: между тем, как заметил 89, многие ее оскорбляли, и не всегда она покидала их первой. Ни одного из них не наказывали, не преследовали: те, кого она лишала своего расположения, уезжали за границу и там проматывали ее сокровища, а потом возвращались в отечество, чтобы снова наслаждаться ее благодеяниями. Между тем их «ужасная любовница» могла бы их уничтожить. Нумер 54 произнес, что, безусловно, 1 оказалась в этом случае выше всех распутных женщин, которые когда-либо существовали. Чем это объяснить: величием души или недостатком страсти? Быть может, она имела одну лишь плотскую потребность, предположил 78, и никогда не любила по-настоящему? 60 выразился в том смысле, что мужчина был для 1 всего лишь орудием сладострастия, казавшимся ей более удобным, чем те фаллосы, которыми некогда пользовались жрицы Цереры, Кибелы и Изиды. 89 добавил: «Далекая от того, чтобы истреблять их после того, как они отслужили свое, она предпочитает видеть в них трофеи своих подвигов и удовольствий».
«…У 43 были ее золовка 45-1, а также госпожи 32 и 71. Оказывается, 45-1 не далее как вчера оказалась в одной компании с 89, который передал ей «презабавный», как они выражались, рисунок. 01 удалось его увидеть. Нумер 1, стоя одной ногой в Варшаве, а другой в Константинополе, накрыла всех государей Европы своими юбками, словно шатром. А они, подняв глаза и разинув рты, дивятся лучистой звезде, которая образует под ее юбками центр. Каждый из них произносит слова, соответственно его положению и чувствам. Папа римский восклицает: «Иисусе! Какая бездна погибели!» Король Польский: «Это я содействовал ее увеличению!» И проч.».
«…Собирались у 15. Как всегда, среди других присутствовал 89, с которым 01 уже трижды оказывается вблизи в разных домах. Отрадно, что оный не обращает на 01 ровно никакого внимания, вряд ли замечает ее, не то чтобы узнавать.
Опять же от него исходило злословие — как и во время предыдущих встреч. Можно подумать, что он в Россию прибыл не для того, чтобы получше ее узнавать и составлять беспристрастный отчет о своем путешествии, о чем сообщает он на всех углах, а, напротив, сеять в России отвращение к правящему дому! На сей раз он говорил о том (убеждена — гнусно лгал!), как во время ужасной Брестской битвы, проложившей 5 дорогу к Варшаве, последний обратился к своим солдатам со следующими словами: «Товарищи и братья! Наша добрая мать повелела мне перерезать всех поляков: перережем же их». Целый день русская армия резала беглецов и пленных, а 5, во главе казаков, кричал вслед тем, кого не могли схватить: «Бегите, бегите и скажите, что идет 5!» Далее 89 сообщал как о достоверном факте, что, узнав об этом сражении, 1, вне себя от восторга, вышла из кабинета и, увидав двух вельмож, игравших в шашки в прихожей, воскликнула: «О господа, моя игра получше ваших шашек — я забавляюсь избиением поляков, слушайте!» — и она патетически прочла им рапорт».
«…По слухам, кои были уловлены 01 в домах господ 12,69 и 57, в Москве существует некое общество, кое называемо физический клуб. Именуют его также орденом. По своей гнусности орден сей превосходит все, что рассказывалось о самых распутных учреждениях и таинствах. Посвященные мужчины и женщины якобы собираются в определенные дни и беспорядочно предаются самому постыдному разврату. Мужья водят туда своих жен, братья — сестер. От мужчин требуются крепость и здоровье, от женщин — красота и молодость. Вступающий посвящается только после испытания и освидетельствования. Мужчины принимают женщин, женщины- мужчин. После блестящего пиршества пары распределяются по жребию… 12,69 и 57 мечтали о создании такового же общества в Санкт-Петербурге…»
Господа мечтали попусту! После донесения Анны де Пальме полиция в Москве и в самом деле обнаружила такой клуб. Самым большим сюрпризом оказалось то, чего не удалось узнать вездесущей 01: члены клуба принадлежали к самому высшему обществу, к самым богатым и знатным семьям! Ввиду этого, а также потому, что на сборищах и речи не шло о политических вопросах, скандальную ложу запретили и закрыли — только и всего.
Вообще Екатерина была очень довольная своей агенткой.
— Благодаря вам я кое в чем могу сравняться с Екатериной Медичи, — шутила она. — Как известно, у нее имелся целый «эскадрон» красавиц, которых она подсылала к дворянам, в коих заподозривала неблагонадежность, а также к иностранным посланникам. Девица влюбляла в себя мужчину, завлекала его на ложе и в ходе приватной беседы выведывала у него все, что ей было нужно.
Анна де Пальме страшно обиделась, что государыня ставит ее на одну доску с девицами легкого поведения, которые спали с мущинами, и не смогла скрыть своих чувств. Екатерина спохватилась и попыталась загладить обмолвку:
— Вы меня неверно поняли, дитя мое. Я именно себя сравнивала с моей тезкой Медичи, ну а вас… о, вас я бы сравнила с вашей почти что однофамилицей, Эттой Пальм. Неужели вы про нее не слышали? О ней лет двадцать назад рассказывали мне наши дипломаты, побывавшие во Франции. Она голландка, причем отличалась в свое время невероятной красотой. Однако прежде всего она была очень умна. Именно благодаря своему уму она и умела выяснить, какую позицию, например, займет Голландия, если Франция, поддерживая восставшие в Северной Америке английские колонии, вступит в войну с Великобританией. Ее подозревали в шпионаже в пользу Пруссии, в пользу Англии, но, когда пришло кровавое время республиканского террора, она стала изображать рьяную поборницу женского равноправия…
8
Поскольку список цифровых обозначений, придуманный Екатериной, утрачен, действующих лиц донесений Анны Пальме можно только предполагать с большей или меньшей степенью достоверности. Определенно можно утверждать, что под номером 89 значился француз Ш. Массон, 1 — сама Екатерина, 01 — Анна Пальме, императорская семья идет под обозначениями 1–1 — Павел, 1–2 — великая княгиня Мария Федоровна, 1–1.1 — Александр и т. п., Суворов — 5, Дашкова — 62, Безбородко — 11, Платон Зубов — 16, его братья — 17 (Валерьян) и 18 (Николай). Остальные обозначения весьма гадательны, и такое ощущение, что цифровые обозначения давались в основном бессистемно.