— Не надо! — собравшись с последними силами, пробормотал он. — Не надо…
Данте жестом приказал палачу отпустить веревку. Фабио упал на колени и залился слезами. От боли он искусал себе все губы.
Наклонившись ему к самому уху, поэт прошептал тихо, чтобы никто больше не слышал:
— Что вы знаете о купце по имени Риго де Кола и о его замыслах?
Фабио задрожал, и его измученное лицо исказилось от ужаса.
— Ничего!.. Клянусь, я ничего не знаю… — пробормотал он.
Данте вдруг захотелось приказать снова вздернуть Фабио даль Поццо на дыбу, но что-то в его поведении подсказывало поэту, что он не врет.
— А сооружение на землях Кавальканти? Это ведь вы его построили? — наугад спросил поэт у Фабио, который тут же вздрогнул, тем самым дав Данте понять, что его догадки имели под собой почву.
— Нет, не я… Большое кольцо… Да, они о нем говорили, — залепетал несчастный, словно обрадовавшись, что ему наконец-то есть в чем признаться.
— Это все — они! — повторил он.
— А зачем им нужно было это там строить? Для чего?
Фабио затрясся от ужаса.
— Клянусь, я не знаю! Я слышал, как он говорил об этом с мастером. Риго должен был помочь мастеру все достроить. Они называли это кольцом. Мастер был уже очень стар. Ему было не подняться на леса с отвесом… Потом мастера убили, и я уже ничего не понимал. Спросите лучше у Риго! Он все знает! А я просто ждал, когда за мной придут, а тут — это!..
— Риго убили, как и старого архитектора.
У Фабио зубы застучали от страха.
— Но я же ничего не знаю! Меня наняли в Венеции. Я должен был приехать во Флоренцию и остановиться на постоялом дворе «У ангела». Туда за мной должны были прийти. Я вообще все время ездил под стражей!..
— Как это — под стражей? — удивленно спросил Данте.
— До границы Венецианской республики меня довели ее воины. На землях Падуи мне приказали никуда не отставать от каравана купцов, идущего во Флоренцию. В этом караване я и познакомился с Риго из Колы. Но он был не купец. Это точно.
— Точно?
— Даже не сомневайтесь. Все они были не купцы, хотя и притворялись ими. На самом деле они больше походили на воинов. А их груз! На вид — тюки с сукном, а внутри…
— Что? Что вы видели?
— Переправляясь через одну реку недалеко от Болоньи, один мул поскользнулся и упал со своим тюком. В нем была не только шерсть. Там были и мечи, и наконечники для копий.
— А куда подевались эти люди?
— Не знаю. У стен Флоренции мы разошлись. Со мной поехал только Риго. Мне же еще в Венеции приказали поселиться на постоялом дворе «У ангела». Потом я должен был найти монаха по имени Брандан. И помогать ему.
— В чем именно помогать?! — воскликнул ошеломленный Данте.
— Не знаю! Он должен был мне сам все сказать, — простонал Фабио. — Я должен был помочь ему своими знаниями…
— Какими знаниями? — заинтересовался поэт. — А вы случайно не механик? Это вы сделали механическую деву?
— Да нет, конечно! — вроде бы с неподдельным удивлением воскликнул Фабио. — Я занимаюсь совсем другим. — Я ведь тоже ученый. Вроде вас, — добавил он почтительным тоном. — Я математик. Моя специальность — отношения между дробными числами на основе трактата великого Фибоначчи…[23]
— Леонардо Фибоначчи, который раскрыл императору Фридриху секрет математики сарацин?
— Да, да… — У Фабио дрожал голос. Казалось, он боялся, что Данте ему не поверит. Он шевелил головой, как животное, не знающее, с какой стороны лучше лизнуть руку хозяина. — Они лишь один раз разоткровенничались и сказали, что в нашем кольце спрятано сокровище.
Данте задумался. А вдруг сокровища императора действительно скрыты во Флоренции, и чтобы их обнаружить, требуются сложные математические расчеты?!
Поэт сурово взглянул на математика.
— Да, именно так! Сокровище! — воскликнул ободренный его вниманием Фабио. — Между фетром и фетром…
— Между фетром и фетром? — Данте задумчиво теребил нижнюю губу, а Фабио впился взглядом ему в лицо, пытаясь прочесть свою участь.
— Что вы еще знаете? — встрепенувшись, спросил поэт. — Выкладывайте все!
— Больше ничего! Клянусь! Я только украл…
— Что?!
— Из комнаты Брунетто… Когда я увидел, что его убили, я не удержался… У него были прекрасные инструменты: циркуль и огромный золотой отвес… Старинные инструменты…
— А где его бумаги? Где план строения?
— Не знаю! Когда я вошел к нему, там было все разбросано. А он сидел там… В крови… Без головы… Но больше там ничего не было! Только инструменты! Клянусь!
23
Леонардо из Пизы по прозвищу Фибоначчи (1180–1240) — самый значительный математик Средневековья.