– М-м.
Пели не на фарси. Это вообще была не персидская музыка.
Это была песня Dancing Queen.
– Маму?
– Что?
– Мы что, слушаем ABBA?
– Да. Моих любимчиков.
Я задумался, как Фариба Бахрами, которая всю свою жизнь прожила в Иране, могла любить группу из Швеции.
Мне хотелось знать, где она ее впервые услышала.
Хотелось знать, какую еще музыку она любит. И какие фильмы. И книги.
Я хотел знать обо всем, что она любит.
– Дариуш-джан.
– А?
– Я почти закончила. Ты не мог бы заварить свой особенный чай?
– Конечно.
Я вытер руки и включил воду. Маму закончила с тарелками и вытащила из холодильника половину арбуза. Она нарезала его кубиками, а я заварил дарджилинг первого сбора под кодом FTGFOP1 и разлил его по чашкам.
– А листья ты в чайнике не оставляешь? – спросила Маму.
– Если долго заваривать, он становится горьким.
– А. Спасибо, маман. Я уже полюбила этот чай.
А я любил мою бабушку.
Раньше она была всего лишь световым изображением на экране компьютера.
Теперь же она стала настоящей и была полна самых удивительных противоречий.
Я хотел больше о ней узнать.
Хотел узнать о ней все.
У меня было такое чувство, что колодец внутри меня наконец-то разлился.
И у меня появился шанс.
– А когда ты начала слушать ABBA?
Челоу-кебаб
Мы с Сухрабом играли теперь в соккер/неамериканский футбол каждый вечер кроме пятницы.
В пятницу Маму готовила челоу-кебаб.
Тем утром я обнаружил ее в кухне, и руки ее по локоть были погружены в огромную стеклянную миску говяжьего фарша, ставшего золотым по цвету от количества добавленной в него куркумы.
– Доброе утро, маман, – сказала бабушка на фарси.
– Доброе утро.
– Чай в чайнике, в гостиной.
Гостиная была безопасным местом для него.
Фариба Бахрами готовила челоу-кебаб, а это значило, что кухня вот-вот превратится в поле битвы, практически в Хельмову падь[26].
– Спасибо. Я чем-то могу помочь тебе?
– Я дам тебе знать. Спасибо.
– Хорошо.
Даже Частичные Персы вроде нас с Лале спят и видят нежные и трепетные сны о челоу-кебабе.
Дома его готовят только по особым случаям: в дни рождения, праздники и дни выставления оценок в школе, если только средняя оценка у меня не ниже четверки.
Стивен Келлнер на удивление прохладно относится к моим академическим успехам. Всегда говорит, что хочет, чтобы я старался изо всех сил и не боялся получить плохую оценку, мол, это все часть учебного процесса.
Это хорошо, потому что у меня практически всегда выходила тройка по математике, но по истории и английскому обычно были пятерки, так что средний балл поддерживался на стабильном уровне, и поэтому я мог регулярно рассчитывать на челоу-кебаб.
Когда мы делали его дома, мама отвечала за «челоу» (то есть рис) – она знает секрет идеального тах дига. Папа же нес ответственность за кебаб.
Мастерство приготовления мяса – существенная составляющая образа Тевтонского Сверхчеловека.
Мама, должно быть, уже упоминала сверхъестественный талант отца к приготовлению кебабов, потому что Маму поручила ему нанизывать фарш на шампуры.
Папа прилаживал фарш вокруг широких металлических вертелов, прищипывая его указательным и средним пальцем вдоль всей длины, чтобы закрепить, а мама помогала бабушке кубиками нарезать куриные грудки при помощи кухонного топорика, огромного, как из мультфильма.
Я не сомневался, что все закончится кровопролитием и тела жертв сложат в кучу высотой до небес, как после битвы на Пелленорских полях[27].
Когда меня подпускали, я мыл посуду, с наслаждением вдыхал запах готовящегося кебаба и ждал сигнала военных рожков.
– Дариуш, помоги мне, пожалуйста.
Бабу позвал меня в сад.
– Нужно поставить здесь столы.
Я уж было подумал, что Бабу вытащит стол для пинг-понга, как в саду у Резаи, но вместо этого он достал из сарая в углу три карточных столика с тканевым верхом. Я разложил их и помог деду поставить в ряд под покровом из фиговых листьев.
Бабу мычал и кивал мне, но по большому счету со мной не разговаривал. Когда мы пошли к сараю за складными стульями из темного дерева, я заметил, что он сутулится и очень медленно передвигает ноги.
Я вспомнил слова мамы о том, каким он был сильным, когда нес ее домой из парка на руках.
Подумал, не тот ли это парк, в котором сидели на крыше мы с Сухрабом и наблюдали закат над Королевством Цвета Хаки.
Интересно, носил ли Бабу на закорках кого-нибудь из моих двоюродных братьев или сестер?