Монзиков, выйдя из кабинета, решил, не откладывая в долгий ящик, сразу же заехать в кадры. Не сдавая жезла, свистка, радиостанции, нагрудного знака и всего остального, что всегда выдается в дежурной части для работы на линии, Монзиков быстрым шагом направился к дороге, где уже было безлюдно. На палке[8], т. е. автостопом за каких-нибудь 20-25 минут Монзиков доехал до ГорГАИ. Каково же было его удивление, когда он увидел, что все двери закрыты, свет в окнах не горел, машин у здания не было. Настроение резко понизилось, особенно когда он узнал у дежурного по ГАИ – который был час. А времени было 2215.
На следующее утро, гладко выбрившись, сонно улыбаясь, Монзиков явился по привычке к 645 в ГорГАИ. Дождавшись открытия, вместе с толпой посетителей Александр Васильевич в 900 зашел в здание, а еще через 5 мин. сидел в кабинете инспектора отдела кадров Залядова. Залядов – 50-летний капитан с лисьей мордочкой – производил впечатление тяжелое, если не сказать удручающее. В свои 50 лет Залядов также, как и 30 лет тому назад конкретно ничем не занимался. Дежурным вопросом для любого ранга начальника у Залядова было: «Так куда сбегать-то?» Леша, так Залядова звали все, ходил в мятых, обосанных брюках, в нечищеных сапогах и в расстегнутом кителе. Залядов пил, как и все в ГАИ. Но если на других это хоть как-то отражалось, то по Леше нельзя было заметить: пил сегодня утром, или в обед, или утром и днем. Он и трезвый-то соображал туго. Мысль была пространна, а иногда и во все отсутствовала. В разговоре он захватывал всегда пальму первенства. Дело в том, что его нестандартное мышление, мягко говоря, и ответы невпопад настолько выбивали собеседника из колеи, что шок проходил не ранее, чем через 10 минут. Мысль у Залядова скакала с одной извилины на другую. Иногда, она в прыжке падала вниз, больно ударяя по седалищному нерву, и тогда на лице появлялась гримаса, подобная улыбке паралитика или алкаша, сидящего на унитазе в тщетной потуге что-либо выдавить из себя. Человек, который зачал Залядова, видимо, не мог представить всего того, что может вырасти и получиться из Алексея. Залядов последние 15 лет бессменной работы в кадрах курировал спорт и спецбатальон. Вошедшего Монзикова, Залядов узнал быстро. Оба были широко известны в милицейских кругах.
– А, Монзиков!? Заходи! – Залядов в левой руке держал огрызок карандаша, которым отчаянно ковырял в левом ухе, а в правой руке была телефонная трубка. Указательным пальцем правой руки Залядов крутил телефонный диск, левым локтем придерживал аппарат, одновременно ковыряя в ухе, настукивал ногами какую-то мелодию, глядел в окно и… радостно при этом приветствовал Монзикова.
– Алексей Маргеланович! Я слышал, Вы меня вызывали? Так я – это, явился! – Монзиков направился к стулу, чтобы упасть на него и расслабиться. Все равно ничего хорошего для себя он не ждал от беседы с кадрами.
– На, возьми. Давай, только быстро, понял!? – и Залядов протянул Монзикову маленький ключ.
– А это чего? – глаза Монзикова еще чуть-чуть и выскочили бы от удивления из орбит.
– Ты что, пьяный что ли? Бери и не выпендривайся, а я пока быстро! – Залядов бросил трубку на телефон, встал и с не вынутым огрызком карандаша в ухе направился к двери. Взявшись за ручку, он оглянулся и спросил, – Чего сидишь, а? Ну, давай-давай, быстро!
– Может, я – это? – в растерянности спросил Монзиков.
Залядов, задумавшись на секунду, решил отложить задуманное и, подойдя к Монзикову, отобрал у него ключ.
– Да, будь я на месте, так я бы! А тут, вот на тебе. И главное, что сразу! Сволочи, совсем не хотят работать!
– Не понял!? – Монзиков хотел, было еще что-то сказать, но не успел. Залядова понесло.
– Чего не понял? Ты посмотри вокруг-то! Видишь, как оно? И, скажу тебе по секрету, многие сейчас!!! – Залядов поднял вверх указательный палец правой руки и заговорщически посмотрел на потолок.
– Да? – только и спросил Монзиков.
– Да, брат, да! Ну да ладно, уж. Ежели оно того, так оно и конечно! – Залядов открыл ключиком ящик стола, за которым восседал Монзиков и достал здоровенную папку.
Через 25 минут Монзиков вышел от Залядова в полном смятении чувств, с командировочным удостоверением, ж/д билетом на Ижевск через Москву (?), хотя было прямое сообщение электричкой, и запиской в кассу для получения денег в неприемные часы. Уже вечером Монзиков выехал поездом в Москву, где надо было сделать пересадку на Казанском вокзале и сесть на 134-ый поезд Москва-Ижевск.
8
Сейчас, как говорят «бывалые гаишники», на палке никто не ездит, а если кто и ездит, то лишь зеленая молодежь. У нормального гаишника всегда есть своя машина, либо – «капуста на тачку».