Косвенным подтверждением того, что речь шла об открытом обмене мнениями, являлся и тот факт, что письма участников спора, имевшие вполне конкретных адресатов, читались и комментировались совсем другими людьми. Так, Гонтье Коль отвечал на «трактат» Кристины Пизанской, направленный в свое время Жану де Монтрейю, а Жан Жерсон — на послание Пьера Коля, полученное поэтессой. Кроме того, письмо Кристины де Монтрейю — как и сочинение Жерсона, посвященное критике «Романа о Розе», — читал Пьер Коль. Поэтесса же, в свою очередь, также имела возможность познакомиться с трактатом канцлера Парижского университета[39].
Подтверждение публичного характера дебатов мы находим и в содержании самих писем. Некоторые из них, если судить по контексту, в действительности явно задумывались как обращение не к одному определенному человеку, но к большому числу людей — либо к сторонникам Кристины Пизанской (родофобами), либо к их противникам-родофилам[40]. Так, в послании Жану де Монтрейю поэтесса писала, что трактат прево Лилля, посвященный сочинению Жана де Мена, предназначался не только ей, но в целом «некоторым хулителям “Романа о Розе”»[41]. В свою очередь, она обращала критику не против уважаемого члена королевской канцелярии лично, но против всех его «сторонников и сообщников» (tous voz aliez et complices)[42]. Точно так же Гонтье Коль в своем первом письме от 13 сентября 1401 г. критиковал не только саму Кристину, но и всех «доносчиков» (dénonciateurs), выступивших против Жана де Мена, которым ее «выпад» (invective) в его адрес доставил истинную радость (plaisir)[43]. В посвящении Изабелле Баварской упоминались «многие [люди], имеющие противоположное мнение» (aucunes oppinions а honnesteté contraires), с которыми боролась поэтесса[44]. Определением «ты и твои сообщники» (toy et tes complices) пользовался Пьер Коль в обращении к Кристине[45]. Она же в ответ ясно давала понять, что, во-первых, ее идеи разделяют и другие родофобы, а во-вторых, что лагерь родофи-лов также не ограничивается одним лишь Пьером, но включает и других «учеников» (disciples) и «консортов» (censors) Жана де Мена[46].
Таким образом, «частные» письма непосредственных участников спора о «Романе о Розе» в действительности оказывались всеобщим достоянием и самой своей формой претендовали на публичность возникшего спора.
В этой связи кажется особенно важным отметить, что именно возможность открытого обсуждения интимной жизни любого человека с первых слов, написанных сторонниками и противниками «Романа о Розе», превратилась в один из основных сюжетов дискуссии. Для Кристины Пизанской, чье участие в данном споре следует, безусловно, рассматривать как продолжение ее борьбы за достойное изображение женщины в литературе, против предшествовавшей мизогинной традиции[47], было совершенно очевидно, что именно нужно считать неприличным в сочинении Жана де Мена: упоминание темы сексуальных отношений мужчины и женщины, произнесение вслух героями поэмы названий «постыдных» частей человеческого тела, а также советы относительно мошенничества как наилучшей стратегии поведения в делах любви[48]. Она обрушивалась с критикой на многих персонажей «Романа»: на Истину (Raison), вставляющую в легенду о Сатурне излишне натуралистичные, с точки зрения поэтессы, сведения о мужских гениталиях[49]; на Старуху (La Vieille) с ее коварными рекомендациями молодым людям (юношам и девушкам) искать прежде всего выгодные брачные партии и не останавливаться на этом пути ни перед какими препятствиями[50]; на Ревнивца (Le Jaloux) с его женоненавистнической философией[51]. Жан де Мен, писала Кристина далее, заставлял своих героев прославлять обман как лучшее средство в отношениях между супругами, однако обывателям вовсе не обязательно следовать подобным советам. Они не должны внимать проповедям Гения (Genius), который не рассуждает о святых вещах, но делится со своими слушателями секретами Природы (nature)[52], говорить о которых простым людям не стоит: их обсуждение становится уместным лишь в случае «крайней необходимости», например, на приеме у врача в случае болезни[53].
39
Для эпохи Средневековья и раннего Нового времени было свойственно весьма свободное обращение с личной корреспонденцией, когда те или иные письма читались не только собственно адресатами, но и довольно широким кругом заинтересованных лиц. Подробнее о данной «этике чтения» см. специальное исследование:
40
41
“Aucuns blasmeurs de la compilación du
47
Подробнее об этом см.:
48
“Et quant il me souvient des faintises, faulx semblans et choses dissimulées en mariage et autre estât que l’en peut retenir d’icellui traictié, certes je juge que moult sont beaulx et prouffitables recors a ouyr!” (Livre des epistres. P. 159).
49
“Sans faille, a mon avis, trop traicte deshonnestement en aucunes pars, et mesmement ou personnage que il claime Raison, la quelle nomme les secrés membres plainement par nom” (Ibid. P. 157). Эти слова отсылали к следующему пассажу из «Романа о Розе»: “Joustice qui jadis regnot / Au tans que saturnus régné ot, / Cui Jupiter coupa les couilles, / Ausi com se fussent andoilles”
50
“Et divers reprouvez ensengnemens recorde ou chapitre de la Vieille! Mais, pour Dieu, qui y pourra notter fors ennortemens sophistes, tous plains de laidure et toute vilaine mémoire?” (Livre des epistres. P. 158). Ср. монолог Старухи в «Романе о Розе»:
51
“Puis ou chapitre de Jalousie, pour Dieu, queulx grans biens y peuent estre notiez, n’a quel besoing recorder les deshonnestetez et laides paroles, qui assez sont communes en la bouche des maleureux passionnez d’icelle maladie?… Et la laidure qui la est recordee des femmes dient plusieurs, en lui excusant, que c’est le Jaloux qui parle, et voirement fait ainsi comme Dieu par la bouche Jheremie” (Livre des epistres. P. 159). Ср. подробный рассказ Ревнивца о тяготах семейной жизни, неверности и легкомыслии жен, их непочтительности по отношению к мужу и склонности к разврату:
52
“A quoy peut estre prouffitable le grant procès plain de vitupere, qu’il appelle ‘sermon’ comme par derrision de sainte predicación, qu’i dit que fait cellui Genius, ou tant a de deshonnestetez et de noms et de mos sophistes trouvez, plus atisans les secrés de nature? Les quieulx doivent estre teus et non nommez” (Livre des epistres. P. 159). Слова Кристины отсылали к диалогу Гения и Природы, в котором, в частности, сообщалось, что на отслуженной им мессе Гений перечислял перед собравшейся публикой все части человеческого тела, ответственные за репродукцию: “Hautement, en lieu d’autre messe, / Devant nature la deesse, / Li prestres, qui bien s’acordoit, / En audience recordoit / De toutes choses corrumpables / Qu’il ot escriptes en son livre, / Si com nature les li livre”
53
“Pour ce, selon mon foible avis, en doit estre parlé sobrement et non sans necces-sité pour fin d’aucun cas particulier,