— С ней все в порядке. Пусть остается там.
— Она не будет против? — спросил Мейсон.
Фолкнер покачал головой.
— Кто она?
— Вымогательница, — ответил Фолкнер все тем же тоном.
— Когда вы вернетесь за свой столик, ваше место, возможно, будет занято, — предупредил Дрейк.
— С удовольствием заплачу тысячу долларов мужчине, который избавит меня от ее общества, — с жаром произнес Фолкнер.
— Согласен на пятьсот, — с улыбкой ответил Дрейк. — Неплохое приобретение за полцены.
Фолкнер наградил его серьезным оценивающим взглядом и придвинул стул.
Его молодая спутница, его взглянув на него, открыла сумочку, достала зеркальце и принялась оценивающе, как купец, выставивший товар на продажу, рассматривать свое лицо.
2
Вы даже не удосужились взглянуть на бумаги, переданные вам судебным курьером, — сказал Мейсон.
Фолкнер равнодушно махнул рукой.
— Нет необходимости. Они просто часть кампании, развязанной против меня.
— Какова сумма иска?
— Сто тысяч долларов, если верить словам человека, доставившего документы.
— И вам неинтересно хотя бы ознакомиться с ними?
— Мне неинтересно все, что предпринимает Элмер Карсон, чтобы доставить мне неприятности.
— Расскажите мне о золотых рыбках.
— Вуалехвостый телескоп — очень ценная рыбка. Непосвященному она вряд ли покажется золотой. Она черная.
— Вся?
— Даже глаза.
— Что за рыбка телескоп?
— Один из видов золотой рыбки, выведенный путем селекции. Название получили за то, что их глаза выступают из глазниц, иногда на четверть дюйма.
— А это не придает им несколько отталкивающий вид? — спросила Делла Стрит.
— Придает, для непосвященных. Некоторые называют вуалехвостых мавританских телескопов «рыбками смерти». Чистейший предрассудок. Люди всегда относятся так к черному цвету.
— Думаю, мне бы они не понравились, — сказала Делла.
— Как и многим людям, — согласился Фолкнер, как будто предмет разговора не интересовал его. — Официант, принесите мой заказ на этот столик.
— Конечно, сэр. А заказ вашей дамы?
— Подайте на ее столик.
— Фолкнер, — сухо произнес Мейсон, — не уверен, что мне нравится ваш стиль поведения. Вы обедали с этой дамой, кем бы она ни была, и…
— Все в порядке. Она не станет возражать. Ее совершенно не интересует то, что я собираюсь рассказать.
— Что же ее интересует?
— Деньги.
— Можете назвать ее имя?
— Салли Мэдисон.
— И она занимается вымогательством?
— По-моему, да.
— Тем не менее, вы пригласили ее в ресторан.
— Почему бы и нет?
— А потом ушли к нам и оставили ее в одиночестве? — спросила Делла Стрит.
— Мне хотелось поговорить о деле. Ей такой разговор показался бы неинтересным. Ситуация известна ей детально. Нет необходимости тревожиться о моей спутнице.
Дрейк взглянул на Перри Мейсона. Официант подал пирог с мясом для него, салат из креветок для Деллы Стрит и Мейсона и консоме[1] для Харрингтона Фолкнера.
Салли Мэдисон, оставленная в одиночестве, подправила косметику на лице, на котором сейчас застыло тщательно отработанное выражение скромной честности. Казалось, ее нисколько не интересовали ни Харрингтон Фолкнер, ни люди, к которым он присоединился.
— Кажется, вы не испытываете к ней враждебности, — сказал Мейсон.
— Нет, нет, — поспешил подтвердить его догадку Фолкнер. — Очень приятная молодая женщина, насколько может быть приятной вымогательница.
— Если вы не собираетесь читать жалобу и повестку, позвольте мне ознакомиться с ними, — попросил Мейсон.
Фолкнер передал ему документы.
Мейсон развернул их и быстро пробежал взглядом.
— Кажется, этот Элмер Карсон заявляет, что вы неоднократно обвиняли его в том, что он причинял вред вашим рыбкам, что обвинения эти необоснованны и сделаны со злым умыслом. Карсон требует десять тысяч в качестве компенсации за фактические убытки и девяносто тысяч в порядке наказания.
Казалось, Фолкнера практически не интересовали претензии, предъявленные Элмером Карсоном:
— Не стоит верить ни единому его слову.
— Что это за человек?
— Был моим партнером.
— Вместе продавали золотых рыбок?
— Слава Богу, нет. Разведение рыбок — мое хобби. Мы занимались торговлей недвижимостью. У нас была корпорация. Каждому из нас принадлежала треть акция, остальные — Дженевив Фолкнер.
— Ваша жена?
Фолкнер прокашлялся и несколько смущенно произнес:
— Моя бывшая жена. Я развелся с ней пять лет назад.