Самолет сел точно по расписанию и подрулил к зданию аэропорта. Пассажиры прошли в зал таможенного досмотра. Пока они проходили сквозь стеклянные двери, лысый человечек, стоявший рядом с одним из таможенников, незаметно тронул того за рукав.
- Большой парень, черный берет, лейкопластырь.
Такое же указание он дал другому таможеннику. Пассажиры разделились на два потока перед таможенным барьером. Позади решеток по бокам прохода друг против друга сидели двое полицейских и смотрели на пассажиров, заполняющих пространство между ними. Каждый пассажир предъявлял паспорт и посадочный талон. Офицеры были из секретной службы DST, за государственною безопасность внутри страны. В их обязанности также входила проверка въезжающих иностранцев и возвращающихся из-за границы французов.
Когда появился Ковальский, человек в голубом мундире позади решетки едва ли обратил на него внимание. Он поставил печать в посадочный талон и, кивнув, разрешил Ковальскому двигаться дальше.
Почувствовав облегчение, тот прошел по направлению к таможенному барьеру. Несколько чиновников уже получили инструкции от маленького лысого человечка, который к этому времени уже растворился в офисе со стеклянным фасадом. Старший таможенник обратился к Ковальскому, показывая в сторону остальных пассажиров, ожидавших свои чемоданы у ленточного конвейера:
- Мсье, ваш багаж.
Ковальский нагнулся к таможеннику:
- У меня нет багажа.
Тот поднял брови.
- Нет багажа? А есть ли у вас что-либо для заявления в декларации?
- Нет, ничего, - ответил Ковальский.
Чиновник дружелюбно улыбнулся:
- Хорошо, проходите, мсье, - сказал он и показал в сторону стоянки автомобилей. Ковальский кивнул и направился к выходу.
Через некоторое время он уже ехал в автобусе по направлению к городу. Когда он исчез из виду, несколько таможенников собрались вокруг старшего.
- Интересно, что они хотят от него, - поинтересовался один.
- Он похож на мрачного педераста.
- Это сейчас. Я посмотрю на него, когда эти ублюдки им займутся, - вставил третий клерк, кивнув головой в сторону расположенного позади них офиса.
- Давайте, за работу! - оборвал их старший. - Сегодня мы уже послужили Франции.
- Ты имел в виду Большого Шарля[16], - бросил первый, когда они расходились, и добавил сквозь зубы: - Да сгноит его господь!
Был уже полдень, когда автобус остановился перед офисом авиакомпании "Эйр Франс" в самом центре города. Здесь было даже жарче, чем в Риме. Август в Марселе имеет свои особенности. Однако все они таковы, что лишь могут повергнуть человека в уныние.
Жара обволакивала город и была сравнима лишь с болезнью. Она закрадывалась в каждый орган, каждую клетку, отбирая силы, энергию, желание что-либо делать, разве что мечтать о прохладной комнате с закрытыми жалюзи и работающим на полную мощность вентилятором. Даже улица Каннабьер, обычно шумная и суматошная артерия Марселя, превращающаяся в море света и движения с наступлением темноты, теперь была пустынна. Полчаса Ковальский пытался поймать такси: большинство машин стояло в тенистых местах парка, а их водители наслаждались сиестой.
Дом, который указал в адресе Йойо, находился на главной дороге за городом в направлении Кассе. На Авеню де Либерасьон Ковальский попросил водителя высадить его, сославшись на желание пройти оставшееся расстояние пешком. Водительское "как угодно" в ответ было гораздо выразительнее, открытого текста по поводу того, что он думает об этих иностранцах, выражающих желание прогуливаться по такой жаре несколько сот метров, когда к их услугам имеется такси.
Ковальский проследил взглядом, как такси разворачивалось в сторону города, и двинулся в нужном направлении лишь тогда, когда машина скрылась за горизонтом. Он нашел улицу, название которой было записано у него на клочке бумаги, справившись у официанта, трудившегося в придорожном кафе. Дома выглядели еще совсем новыми, и Ковальский подумал, что Йойо, должно быть, сделал хороший бизнес на своей тележке, торгуя продуктами на вокзале.
Может, у них сейчас даже целый киоск, на который мадам Йойо давно положила глаз. Дела, наверно, идут неплохо. К тому же, для Сильви было бы гораздо приятнее вырасти здесь, чем среди доков. При мысли о дочери Ковальский на мгновение остановился у ступеней многоквартирного дома. Что там Йойо говорил по телефону? Неделя... Может, две...
Он взбежал по лестнице, немного задержался перед двойным рядом почтовых ящиков на стене холла. "Гржибовский, квартира 23" - было написано на одном из них.