– Что, навоевались? – и упёрлась ему в грудь лбом, словно хотела скалу сдвинуть с места. – Как же мне тебя остановить, Котя? Как?!
«Никак ты меня уже не остановишь, – подумал он тогда. – Я теперь, как выведенный на орбиту спутник, который может только рухнуть вниз, но не остановиться». Уж и рад бы упасть, да именно за счёт этого постоянного падения и движешься по своей орбите. Может, и упадёшь когда-нибудь, как другие. А может, сумеешь как следует разогнаться и оторваться от орбиты, чтобы обосноваться в космическом пространстве в качестве новой планеты. В космосе теперь какого только мусора нет, какого только хлама не вращается вокруг Земли благодаря гению человека. Чего уж тут о наших земных делах говорить…
Но жене, как хороший мальчик, пообещал исправиться. Хотя она уже не слушает, когда он это обещает. Да и не слышно ничего было: жена шурина устроила концерт рёва и визга – вот кто поорать любит, так любит! Ползала по трупу мужа, вся перепачкалась в крови и кишках – всё по правилам классической трагедии. Оторалась и через месяц… снова замуж выскочила. Жена Авторитета потом сказала, что всегда даже завидует таким людям, которые умеют выкричаться, а не таскать в себе боль, как лишний груз. Что ж, всё правильно: кто громче о чём-то кричит, тот быстрей об этом и забывает. Звуковая волна сродни ударной: вышибает память, как при контузии…
Авторитет вытащил из кармана тяжёлый бумажный пакет. Принесли ему сегодня. Так живописно Арнольд расписывал про свои чувства к беглой жене, которую он якобы с ног до головы золотом усыпал, что стало Авторитету интересно: врёт или нет. Дал своим людям задание найти эту беглянку с водителем и вытрясти из них цацки. Уж Арнольд так умолял, чтобы девочку его не искалечили, прямо в ногах валялся. Да кому надо трогать эту угловатую пацанку! У кого на такую секельду вообще хоть что-нибудь поднимется? Вот старый-то пень! Ищет молодых берёзок, чтобы соответствовать новым веяниям. Мужику за полтинник перевалило, а он всё «западает» на каких-то студенток-тусовщиц, которых интересуют только шопинги, лифтинги и прочие дансинги. Уж единственной его дочке под тридцать, наверно, будет, а папаша не угомонится никак: опять пополнил коллекцию бабочек новым экзотическим экземпляром. Нашёл бы себе простую бабу своего возраста – самый надёжный вариант в его годы – да гулял бы с ней в законные выходные по городскому парку под ручку. Женщины этого поколения ещё умеют любить мужчину, как любит сына мать, которая верит, что её сын ни на что дурное не способен. Даже если он ещё ой, как способен. С такой женщиной можно вести мирные и безмятежные разговоры, а не выслушивать прозорливые, как ей кажется, и нервные замечания насчёт твоих недостатков, словно ты сам о них не знаешь. Знаешь, да что толку-то! Как говорит шурин Феликс, люди – всё одно, что деревья: чем больше возраст, тем труднее согнуть. И само оно не согнётся при всём своём желании. Это молодой побег гибок, а старая ветка хрупкая и жёсткая, как кровеносные сосуды, забитые всякой дрянью, образующейся в организме в процессе долгой жизни… «Я, цветок осенний, с ужасом замечаю, как превращаюсь в старое дерево с ободранной корой, глубокими ранами на теле, обломанными ветвями, редкой листвой. Каждый год меня собираются спилить, но я всё ещё плодоношу ко всеобщему удивлению».[10]
Если ветка пойдёт расти куда-нибудь не туда, её потом только сломать можно, а нужную форму придать уже нельзя. Разве что спилить и выпилить из неё, что хочешь. Но тогда получится деревянная игрушка, истукан, сувенир, а не живое дерево, покрывающееся по весне листвой. К тому же, в самой древесине есть пороки, которым только искусный мастер сумеет придать интересное звучание. Есть сучки и червоточины, как есть они в людях: у кого-то – двойная сердцевина, а у кого-то – ложное ядро. Но, как хороший плотник тонко чувствует природу древесины и умеет правильно ею распорядиться, используя пороки дерева для своих целей, так и мудрый человек может чужие свилеватость и косослой употребить в свою пользу. Бывают люди трудногвоздимые, как берёза, зато хорошо полируются. Бывают кряжистые и непривлекательные внешне, как дуб, но с прочной и долговечной душой внутри, которая мало того, что не гниёт, так ещё и обладает красивой текстурой и цветом. А есть люди подобные буку: вроде и прочные на вид, да к тому же статные и высокие, но подвержены загниванию, усыханию и сильно коробятся. Вот как мэр.