— Милые гончие псы! Вот подарок вам от маленькой девочки Бусинки. Отвезите меня к папе и маме. И бабушку тоже.
— Хорошо ли ты плела ремешки, крепкие, не порвутся? А то вот жила одна ленивая девочка, сплела она для нас упряжь, да не старалась, так порвалась упряжь и упала она с неба на землю и с тех пор стала глупой нерпой.
— Нет, я старалась, до сих пор пальчики болят.
Надела девочка упряжь на звёздных псов, запрягла их в нарты, и сели они с бабушкой и поехали прямо по звёздному небу. Даже Большая Медведица их не тронула, только покачала удивленно головой: «Где это видано, чтобы люди по небу летали, да ещё и в упряжке у них были звёздные псы».
— Вон, вон мой чум, вон мама моя стоит и смотрит вдаль, в тундру, куда ушли мои братья искать меня! — закричала радостно девочка.
Спустилась звёздная упряжка прямо перед чумом, и мать Горюнав обняла свою храбрую дочь и вынесла псам целую чашку свежей оленины.
А тут и братья вернулись, и отец.
С той поры никто уже не отважился спорить с духами. И если только заходил разговор, что роду не прокормить стариков, старики напоминали, что приедет за ними девочка на упряжке звёздных псов и снова вернёт их в стойбище.
Глупая нерпа и бабушка остров
Жила в одном стойбище девочка. Имя её было Лехтыанут, что означает Большая вода. В тот год, когда она пришла в мир, было наводнение. Родители девочки погибли, и жила она с бабушкой.
Слыла бабушка славной мастерицей, учила всех детей рода вышивке бисером. Пыталась она внучку свою обучить этому красивому искусству, но больше всего на свете любила та сладко поспать да вкусно поесть.
Чтобы урок не делать, берёт и мешает бисер: зелёный с красным, жёлтым, чёрным. Сидит потом бабушка с учениками и снова разбирает бисер по цветам. Красный, не яркий, не малиновый, а тёплый, желтовато-красный; зелёный — травянисто-зелёный. Белый и чёрный, чтобы оттенить другие цвета.
Пробовала бабушка отдать внучку учиться резать по кости разные узоры, но словно глупый щенок, закапывала ленивица кости в снег.
Очень печалилась от этого бабушка и наказывала внучку тем, что не давала ей любимую сладость — керчэх, взбитые оленьи сливки с ягодами.
Но тогда Лехтыанут исхитрилась и стала отнимать поделки у младших учеников. Ведь была она от частого сна и обильной еды большой и толстой.
Это были те времена, когда боги Верхних и Нижних земель иногда спускались на землю.
Становилось богам скучно в небесном доме. Брали они в жёны добрых и трудолюбивых эвенкийских девушек. И жили среди людей.
Так было и в ту зиму. Бог Майин вял в жёны самую добрую и умную девушку, и всё стойбище гуляло на этой свадьбе. Богатый калым отдал за невесту Майин — много олешков, шкур песца, металлические пуговицы, медные кольца, посеребрённые пластинки.
И Лехтыанут там была, объевшись, уснула прямо на свадьбе, а когда проснулась, то вышла погулять по стойбищу.
У свадебного чума увидела она упряжку звёздных псов, на которой прибыл бог Верхней земли. Конечно, Лехтыанут сразу поняла, что это необычные псы. Ведь на лохматой шерсти блестели не снежинки, а яркие звёздочки. Представила она, как в небесном чуме, в большом котле слуги бога варят сочное оленье мясо.
Ленивице очень захотелось сесть в упряжку, но вожак оскалил клыки. Тут решила схитрить Лехтыанут и сказала звёздным псам, что послал её бог, чтобы привезла она хомус[2], он должен исполнить свадебную песню невесте.
Заговорил вожак человеческим голосом:
— Здравствуй, маленькая девочка. Тебе надо сначала починить нашу упряжь, только тогда мы сможем слетать на небо.
Очень торопилась девочка, боясь, что откроется её ложь. Сделала всё быстро да неаккуратно и вернулась к упряжке.
Надела упряжь на звёздных псов и плюхнулась в нарты.
Взметнулся снег под могучими лапами небесных псов. Всё быстрее и быстрее бежали они по тундре. И вот уже оторвались от земли и понеслись в небо. Лехтыанут увидела белый шатёр бога, но тут упряжь, сделанная ленивицей кое-как, порвалась, и девочка вывалилась из саней.
Проснулась от страшного сна бабушка, позвала внучку. Не дождалась ответа, и заныло её сердце. Взмолилась она творцу Земли Сэвеки: «Спаси мою нерадивую внучку, и не разлучай нас никогда».