Глава двадцать седьмая
К концу весны блестящие зеленые почки на ивах в парке Эрстеда лопнули, на цветочных клумбах вокруг замка Розенборг заалели первые розы. С неба как будто сняли тяжелый зимний полог; чем ближе был день летнего солнцестояния, тем длиннее становились вечера.
Лили, окрепшая еще больше, приняла – так же, как ребенок принимает материнские поцелуи, – предложение руки и сердца от Хенрика, которое он сделал накануне своего отъезда в Америку на борту «Альберта Херринга»[111]. Чемоданы с потрепанными кожаными ручками были собраны, кисти и краски уложены в ящик.
– В Нью-Йорк! – повторял Хенрик. – В Нью-Йорк!
Лили, которая уже сообщила продавщицам в «Фоннесбеке» о неминуемом расставании с Хенриком, подняла голову и спросила:
– Без меня?
Они находились в студии Хенрика в Кристиансхавне. Из окна внутрь проникал запах канала. Не считая упакованных чемоданов и ящика с надписью красной краской: «Хенрик Зандаль, Нью-Йорк», комната была совершенно пуста. После вывоза мебели в углах собрались клочья пыли и перья, и теперь пыльные комочки слабо колыхались от ветра, задувавшего через окно. Хенрик, который недавно остриг свои непослушные кудри, превратив их в аккуратную шапку, сказал:
– Разумеется, нет. – И добавил: – Я спрашивал тебя раньше и спрошу снова: ты выйдешь за меня?
Лили всегда этого хотела. Она знала, что в один прекрасный день выйдет замуж. Порой, думая об этом, она приходила к выводу, что ее главное предназначение в жизни – быть женой мужчины, женой Хенрика. Ей самой мысль казалась глупой, и потому Лили никогда не заговаривала об этом с Гретой, зная, что у той совсем иное мнение. Но что поделаешь – Лили так чувствовала. Она представляла, как будет ходить по второму этажу универмага «Фоннесбек», отведенному под мужскую одежду, и щупать ткань сорочек с отложными манжетами, пока не выберет подходящую для Хенрика. Представляла сетчатую авоську, набитую продуктами – кусок лосося, картошка, пучок петрушки, – из которых они приготовят ужин. Темноту в спальне, окутывающую их кровать, и то, как прогнется матрас под тяжестью Хенрика.
– Ты должен кое-что знать обо мне, – сказала Лили, думая о том вечере в парке Эрстеда много лет назад, когда она ушла, а Хенрик смотрел ей вслед и звал по имени. – Хочу рассказать тебе это сейчас, до свадьбы.
– Как пожелаешь.
– Я не всегда звалась Лили Эльбе. От рождения у меня было другое имя.
– Это мне уже известно, – сказал Хенрик. – Я уже говорил тебе, что знаю. Знаю, кто ты.
– Нет, – покачала головой Лили. – Ты знаешь, кем я была. – Она рассказала о профессоре Больке и лечебнице с белеными стенами на Эльбе, о фрау Кребс, которая выхаживала ее после операций.
Прежде она не рассказывала об этом ни единой душе. Ее ближний круг – Грета, Ханс, Карлайл, Анна – и так был в курсе событий, однако еще ни с кем она не делилась подробностями своей почти невероятной трансформации, еще никогда не впускала в этот ближний круг кого-либо со стороны, чувствуя порой, что в нем и так тесно.
– Я догадывался о чем-то подобном, – сказал Хенрик. На его лице не было ни тени отвращения. И все же иногда она воображала именно такую реакцию: услышав правду, мир в ужасе от нее отшатнется. – Я не удивлен.
Она спросила, что он о ней думает, считает ли неким чудовищем. Проблема заключалась в том, что мнение Лили о самой себе менялось едва ли не поминутно: то, смотрясь в зеркало, она благодарно выдыхала и ощущала умиротворение, то видела торчащую из воротничка голову странного существа, мужчины-женщины. Грета и Ханс советовали ей гнать прочь такие мысли, однако стоило ей остаться наедине с собой – и сомнения вновь теснили грудь.
Хенрик заявил: он не знает, что еще сказать кроме того, что он ее любит.
– Я полюбил необыкновенную женщину, – шепнул он.
Лили привыкла думать, что не сможет ответить на любовь мужчины, которому известно о ней все. Когда-то она говорила себе, что оттолкнет любого, кто хотя бы усомнится в ее женской природе. По этой самой причине она сбежала от Хенрика тем вечером в парке. Теперь же она взяла его за руку:
111
Альберт Херринг – герой новеллы французского писателя Ги де Мопассана «Избранник госпожи Гюссон» (1888).