Она глубоко вздохнула, глотая слезы. Теперь все закончилось. Полторы тысячи человек погибли, но они с Дейзи выжили. Отец никогда не узнает, что его старшая дочь, разочарование всей его жизни, проявила выдержку и мужество. Он даже не знал, что Дейзи и Поппи были на борту «Титаника». Сестры поступили на службу горничными под чужими именами и вовсе не собирались сообщать отцу, что прибыли в Нью-Йорк. Они вообще собирались больше не иметь с ним ничего общего.
Прошло десять дней с тех пор, как Поппи и Дейзи стояли на причале в Саутгемптоне в ожидании посадки на «Титаник» вместе с остальным экипажем. На следующий день, когда отец мог наконец встревожиться, что они не вернулись домой в Риддлсдаун-Корт, сестры уже в поте лица трудились, исполняя обязанности горничных. Когда величавый «Титаник» под звуки оркестра и восторженные крики собравшейся на берегу толпы, желавшей всем благополучного путешествия, вышел в Те-Солент[1], Поппи и Дейзи находились на нижней палубе, распаковывая багаж пассажирок первого класса.
«А отец вообще заметил, что они с Дейзи не вернулись из Лондона?» – подумала Поппи. А если заметил, то бросился ли их разыскивать? Она выпустила Дейзи из объятий и утерла ей слезы собственным рукавом. Она знала ответ на свой вопрос. Не стал бы. Их отцу было все равно.
Когда она помогала Дейзи встать, в каюту заглянул офицер «Карпатии» в форме «Кунарда»[2]
– Вы с «Титаника»? – спросил он.
Поппи молча кивнула. Офицер достал из нагрудного кармана белоснежный носовой платок.
– Утрите слезы.
– Простите, сэр, – произнесла Поппи, принимая платок.
Несмотря на краткость службы на «Титанике», она усвоила, что к офицерам следует обращаться «сэр». И пока что им надо соблюдать все правила.
Офицер покачал головой.
– Не извиняйтесь. Нет вины в том, что вы плачете. Я наблюдал за вашей работой, барышни, и могу сказать, что в полном восхищении от того, как вам удалось все время сохранять спокойствие и продолжать заботиться о пассажирах. Что ж, теперь все позади, поэтому вы можете снять фартуки и подняться на ют к остальному экипажу вашего судна. О высадке пассажиров позаботится экипаж «Карпатии». Вам об этом уже не стоит тревожиться.
– Правда? – спросила Поппи, еще утирая глаза платком, который дал ей офицер.
– Конечно же правда! – возразила Дейзи, мгновенно позабыв о слезах.
Сестра улыбнулась офицеру, все еще сидя на полу, и ее голубые глаза расцвели, словно васильки. Поппи тоже была голубоглазой, но она понимала, что внешностью ей с Дейзи не сравниться. К тому же она была уверена, что ее глаза сейчас покраснели от слез.
Дейзи уже развязывала фартук.
– Если кто-нибудь будет спрашивать, пожалуйста, не говорите, где вы нас видели, – попросила она.
Офицер улыбнулся. Поппи это не удивило – Дейзи всегда умела располагать к себе мужчин.
– Ни слова ни скажу. Ступайте, – он вышел из каюты и показал в конец коридора. – Вон за той дверью находится служебный трап. Поднимайтесь, и окажетесь как раз где нужно.
Он козырнул и ушел.
Дейзи сняла фартук и швырнула его на пол. Поппи подняла его.
– Оставь! – фыркнула Дейзи. – Эти тряпки нам больше не нужны!
– Мы должны дождаться, пока мисс Стап или кто-нибудь еще разрешит нам снять их.
– Не дури, – настаивала Дейзи. – Мы в порту. Плавание закончено, и мы больше не на службе, – она закружилась на месте. – Мы свободны!
– Свободны, но без денег, – заметила Поппи. – Мы еще не получили жалованье.
– Не совсем.
– В каком смысле?
– Увидишь, – лукаво выгнула брови Дейзи.
Поппи покачала головой.
– Не знаю, что ты имеешь в виду, но думаю, нам все равно стоит подняться к остальному экипажу и получить положенные деньги.
– Вот бы удивился отец, узнав, что его никчемные дочурки сумели заработать, – улыбнулась она, схватив Поппи за руку. – Следующая остановка – Калифорния! Окажемся там – и конец нашим проблемам! Я знаю одного продюсера – станем с тобой кинозвездами!
Поппи посмотрела на сестру. Никогда прежде она не видела Дейзи такой оживленной. На миг она испугалась, что это оживление нездоровое. Дейзи единственная из всех горничных каким-то образом умудрилась промокнуть до нитки и провести целую ночь в мокрой одежде, но результатом этого стал лишь румянец и блеск в ее глазах. Дейзи, казалось, балансировала на грани между слезами и весельем, к тому же намекала на какую-то тайну, которой пока не готова поделиться.