— Я тебя надолго не задержу.
— Ничего страшного. Мне это нужнее. Ты как?
Вольтерьянский клон расстался с Габриэлем вскоре после прибытия. Насколько Ятима знала, за все время с момента их последней встречи никто не разговаривал и не виделся с Бланкой.
— Ты прислала мне интересные данные, — ответила Бланка, проигнорировав вопрос как риторический.
— Я рада, что ты ими занялась. Все зашли в тупик.
Ятима отправила емей тег, указывавший на нейтронную последовательность, хотя Бланка и не проявила прежде никакого интереса к Стрижу и Алхимикам. Онона полагала правильным сообщить каждому клону, что фомальгаутская Бланка очищена от нападок.
— Они напомнили мне земную биохимию.
— Да? Каким именно образом?
Предпринимались попытки интерпретировать данные за пределами пиксельного массива как универсальный геном Стрижа, но Ятима глубоко сомневалась, чтобы даже тупым древним программам SETI [99] приходилось обрабатывать такую ерунду, как ДНК-кодировка.
— Всего лишь пара приблизительных аналогий с упаковкой белковых структур… Обе привели меня к более общей задаче в N измерениях, но я не стану тебя ею занимать. — Бланка серией быстрых движений продырявила коллоидные листы перед немею, создав прозрачную полую сферу диаметром около двух дельт. Когда онона протянула туда руки, между ладоней возникла сложная переплетенная структура, подобная цепочке скальпов. Она выглядела странно неорганической. Как наномашина, которой приказали создать единственную линейную молекулу, чья форма определялась только углами валентного связывания непосредственно соединенных атомов.
— Тут нечего расшифровывать и декодировать, — продолжила Бланка. — Вы прочитали все сообщения, какие вам положено было прочесть. Остаток нейтронного массива — это не данные, а контрольная последовательность червоточины.
— Она управляет ее формой? А какое это имеет значение?
— Она действует как катализатор.
Ятиму захлестнуло изумление, а следующая мысль покоробила: Hy и дура же я. Конечно же. Нейтроны привлекли внимание к сигнальному маяку издалека, потом помогли расшифровать предупреждение; емей следовало догадаться, что оставшаяся часть структуры выполняет третью функцию.
— А что она делает? Продуцирует удлиненные нейтроны? Достаточно создать один, и тот воспроизведет себя по всей планете?
Бланка закрутила червоточину вне всех видимых измерений. Точка восприятия переместилась в иные гиперплоскости, форма структуры странно выгнулась.
— Нет. Подумай, Ятима. В нашей Вселенной оно ничего не может катализировать. Это же просто нейтрон.
Онона превратила набросок червоточины в стандартную диаграмму Кожух и показала взаимодействия с обычными, «короткими» частицами.
— Если ты выстрелишь ею в нейтрино или антинейтрино, в электрон или позитрон, эффект распространится по всей длине.
Ятима зачарованно наблюдала за егоё манипуляциями. C каждым новым столкновением нерасщепленные червоточины деформировали структуру совершенно узнаваемым образом; так белок переключается между метастабильными конформациями.
— Ладно. Мы можем управлять ее формой. И что это нам дает?
— Реализует различные типы вакуумных червоточин. Создает поток частиц.
— И где оно их создает?
Путь удлиненного нейтрона пересекал миллиарды присоединенных вселенных, но поскольку ни в одной из них червоточина не размыкалась, ее присутствие едва ли можно было заметить. Если червоточина ничего не катализирует в этой Вселенной, то шансов, что это происходит в любой из бесчисленного множества затронутых «по касательной», еще меньше.
Бланка отправила диаграмме гештальт-инструкции — и внезапно катализатор разветвился, превратившись в десятки заузленных прозрачных мембран. C каждым нейтрино- или электроностолкновением форма катализатора менялась, и одна из едва наметившихся вакуумных червоточин порождала две горловины реальной червоточины. А те разлетались по пространству, куда был вложен катализатор.
Это пространство — макросфера.
Удлиненные нейтроны — двигатели творения, создающие частицы в макросфере.
Ятима позволила себе залихватский кувырок в многослойном океане и перевернула иконку вниз головой.