Паоло, Елена и Карпал стояли у портала второй макросферы.
Шутки ради они облачились в старые трехмерные тела. Большинство из сорока шести членов второй экспедиции решили перевести старые мыслеснимки Пуанкаре в гибернацию, чтобы в случае провала те активировались. Орландо тоже так поступил. От бифуркаций его уже тошнило.
Паоло увидел его и рванулся навстречу.
— Пап, ты что, передумал?!
— Нет.
— Hy я не понимаю. Это же трехмерное пространство-время. Обычные галактики, планеты… все как было в старом мире. А если окажется, что вспышка ядра смертельна для всех форм жизни?
— Тогда я вернусь на Землю по мазеру[113] и выступлю перед Коалицией с доказательствами. Лично. А потом вернусь. Не раньше.
Паоло решение отца явно озадачило, но он склонил голову, молча принимая его. Орландо вспоминал времена, когда мыслепривои казались последним словом виртуальной техники, и ему приходилось обмениваться эмоциональными откликами пакет за пакетом. Кошмарные были деньки. Он быстро обнял сына и остался смотреть, как тот уходит.
Первый клон из отшельнических Мостостроителей появился рядом с ним. Конечно, тело у него было реальное, пятимерное, а оригинал стоял в его тени. Но ведь и трехмерное тело исходного Орландо можно было увидеть из пятимерья в виде погрузневшего брусочка.
— Они найдут Алхимиков, — уверял клон. — Они вернутся со знанием физики Ящерицы и вспышки ядра. Люди поверят. Мы их спасем.
— Алхимики могли улететь на миллион световых лет от сингулярности. Физика ядра может оказаться совершенно непонятной нам.
— Нет ничего непонятного, — улыбнулся клон.
Орландо провожал всех — сорок шесть членов экспедиции промаршировали в портал. Ятима подняла руку и крикнула:
— Я тебе должна планету, Орландо! Атланта за мной, заметано!
— Не нужна мне планета, островка хватит.
— Пусть так.
Ятима прошла в переходную иконку и исчезла.
— Что теперь?
Орландо обернулся к своему клону. Посланник Отшельников оказался неразговорчив. Он снизошел до их просьб и поделился информацией о следах Алхимиков, но как только ксенологи при посредничестве Мостостроителей стали его теребить насчет истории и социологии, существо вежливо предложило им идти своей дорогой. Оказавшись без работы, многие Мостостроители-клоны на Отшельника порядком осерчали.
— Это зависит от того, что хочешь ты сам, — сказал клон.
— Я хочу вас всех, — ответил Орландо без промедления. — Я жажду слияния с вами.
— Правда? — Клон усмехнулся. — Не окажется ли такой груз для тебя непосильным? Сколько еще миров ты никогда больше не увидишь? Сколько приступов клаустрофобии испытаешь?
Он стриг пальцами воздух. Движения напоминали работу ложноножек.
— Фрустрация при воспоминании о словах языка, которым ты никогда больше не воспользуешься?
— Мне начхать, — покачал головой Орландо.
Клон расправил гиперальные плечи. Дополнительная пара рук усохла и выросла снова.
— Седьмой остается на Пуанкаре. Пока что в теле робота, потом синтезирует себе настоящее.
Орландо не удивился. Он всегда подозревал, что рано или поздно завершающая секция моста рухнет на гиперповерхность.
— А что остальные?
— Остальные хотят умереть. Отшельников не интересуют программы культурного обмена. Переводчикам тут нет работы. И слияния они тоже не хотят.
— Воля ваша.
Орландо охватила вина, смешанная с жалостью. Он бы с ума сошел, забивая голову отшельнической символикой, а стереть бы ее уже не смог. У него бы не хватило духу вырезать из себя непереваренные личности.