Различие между маркетмейкерами и клиентами существует в большинстве торговых фирм и банков. Фирмы обычно извлекают выгоду из «франшиз» или «клиентских потоков», двух модных понятий, связанных с функцией маркетмейкинга, которые представляют ее первоначальную миссию – обслуживание клиентов за плату (с той лишь разницей, что здесь предметом обслуживания становится риск, а плата – спредом бид-офер). Банки, увидев успех своих клиентов хедж-фондов в начале 1990-х гг., попытались повторить его путем создания внутренних хедж-фондов. Многие из них потерпели неудачу и были вынуждены довольно быстро ликвидировать это направление, вернувшись к традиционному способу ведения бизнеса в маркетмейкинге.
Причины для запуска собственных торговых подразделений были очевидны. У банков наблюдался переизбыток возможностей бэк-офисов, что делало предельные затраты на управление торговыми операциями очень низкими. Они располагали доступом к очень свежей информации о потоках ордеров на рынке (помогло это их торговле или нет, спорный вопрос). У них так же, как и у всех вокруг, был избыточный капитал, высвобожденный из таких традиционных видов деятельности, как кредитование под дебиторскую задолженность производственных компаний.
Однако результаты их деятельности не соответствовали ожиданиям по следующим причинам. У них была иная кривая полезности, чем у фондов, их руководители и менеджеры действовали в рамках другой функции полезности, чем менеджеры фондов. Они имели другую ожидаемую доходность (фонды были более рисковыми трейдерами). Управляющие хедж-фондами располагали набором разных фондов, каждый из которых обладал характеристиками опциона. У менеджеров банков был один опцион на корзину в целом не связанных между собой активов. Согласно правилу корзины (Basket Rule) (о котором мы поговорим позже в этой книге) ожидаемая доходность такой корзины была значительно ниже. Кроме того, банки стремились к диверсификации, что казалось хорошей модной идеей, но снижало цену их опциона.
При абсолютно случайной, но «справедливой» доходности (ожидаемая прибыль равна нулю, мартингейл[60], или честная игра в кости), один опцион на волатильный инструмент более ценен или, в худшем случае, равен портфелю опционов. Такое правило применялось бы до определенного момента даже в том случае, если бы не было мартингейла. Это напоминает ценообразование опциона, который более чувствителен к волатильности, чем к ожидаемому дрейфу (рис. 3.3).
Трейдер с «синтетическим капиталом» в размере $10 млн (т. е. фактическим капиталом, выделенным ему банком) часто имеет больше возможностей для заработка, чем управляющий с бо́льшим капиталом, потому что менеджеру придется столкнуться с диверсификацией, компенсирующей доходность трейдеров.
Пример. Трейдер имеет «синтетический капитал» в размере $10 млн. Волатильность (размах колебаний) его финансового результата составляет 25 % – он либо заработает, либо потеряет $2,5 млн за год. Его бонус, помимо зарплаты, составляет 20 % прибыли от торговли. Трейдера не могут выгнать из компании до расторжения контракта[61].
Ожидаемая доходность трейдера будет увеличиваться с ростом волатильности.
При сравнении хорошего трейдера с плохим цена опциона определяется волатильностью, а не ожидаемой доходностью позиции. Конечно, пример упрощен – у плохих трейдеров нет легкого доступа к капиталу. Кроме того, им нужно (не всегда, правда) нечто вроде послужного списка (track record), т. е. успешные результаты управления капиталом в прошлом (рис. 3.4).
Менеджер в финансовом учреждении, в отличие от этого, управляет большой группой трейдеров. Ему платят 10 % от гораздо большего пирога – следовательно, у него будет иллюзия участия в большей суммарной прибыли. Но это заблуждение. Чистая сумма результатов трейдеров, особенно если они не успешны, будет стоить меньше, чем прибыль/убыток одного человека. Каково же решение? Избегать диверсификации любой ценой. Наймите одного трейдера с большой волатильностью результатов, плохого или хорошего (разница невелика). При необходимости убедитесь, что все трейдеры держат одну и ту же позицию и никто не компенсирует друг друга. Управляющему очень неприятно видеть, как трейдеры занимают позиции по разные стороны рынка: когда один из них становится прибыльным и покупает новую машину, другой оказывается в убытках из-за расходов на хеджирование. Фирма не может требовать от своих трейдеров возмещения убытков, если только они не возвращают назад часть своей прибыли. Опцион для менеджера, находящийся глубоко в деньгах, напоминает фьючерс – трейдер с прибылью теряет опциональность, т. к. его компенсация будет уменьшаться с убытками.
60
Мартингейл – стратегия управления ставками в азартных играх, основанная на том, что игрок повышает ставки, пока не получит выигрыш. Несмотря на кажущуюся гарантию того, что эта стратегия всегда приводит к выигрышу, мартингейл не дает игроку преимуществ.
61
Этот случай легко реплицируется в реальном мире, когда трейдер покупает однолетний европейский бинарный опцион за $2,5 млн, который приносит либо 0, либо $5 млн при экспирации, если S&P500 закрывается на отметке 668,00 или выше.