Акад. Н.Я. Марр высоко ставил возможности бурного роста и расцвета языков в условиях социалистического общества. Его выражение «родная речь – могучий рычаг культурного подъема» стало крылатой фразой, соответствующей содержанию марровских исследований. Нам необходимо давать должную критическую оценку действительным, а не мнимым ошибкам Марра.
Выйти из застоя, в котором оказалось современное советское языкознание, дело не легкое, но выполнимое. Строить марксистско-ленинскую науку о языке нужно не без Марра, а с использованием марровского наследства, опираясь на главное, основное – на труды великих ученых – Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина.
Г.А. Капанцян.
О некоторых общелингвистических положениях Н. Марра
Приветствую решение редакции «Правды» открыть дискуссию по вопросам языкознания «в связи с неудовлетворительным состоянием, в котором находится советское языкознание».
Не могу также не выразить большого удовлетворения блестящей статьей Арн. Чикобава «О некоторых вопросах советского языкознания». Арн. Чикобава смело, многосторонне и глубоко ставит ряд проблем; критикуя многие лингвистические проблемы в концепции акад. Н. Марра, он раскрывает их немарксистское направление и природу. Автор статьи правильно указывает, что «основополагающие указания Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина о языке и языкознании в работе многих языковедов подменяются неправильными положениями лингвистической теории акад. Н.Я. Марра. Декларативная защита марксизма-ленинизма сплошь и рядом выливается в фактическую защиту принципиальных ошибок теории Н.Я. Марра».
Быть может, нигде у нас в СССР так не канонизировалось любое высказывание Н. Марра, как в Армении, где каждое его замечание доводили до непогрешимой догмы. Здесь, например, А. Гарибян и Э. Агаян рассматривали марризм и марксизм как синонимы. Более того, они зачастую предпочитали первый второму, и ссылка, например, на то или иное положение Энгельса, противоречащее высказываниям Марра, встречалась с глухим недовольством. Очень отрицательное значение имели статьи Г. Сердюченко в газетах и его выступление на президиуме Академии наук СССР, на координационном заседании всех академий, а также статья Н. Берникова и И. Брагинского в газете «Культура и жизнь» и другие. Особенно тенденциозно подходила раньше «Литературная газета». А все это создавало неправильную ориентацию и вносило действительно «застой в развитии советского языкознания», как выражается редакция газеты «Правда». В то же время «создалось положение, при котором становится невозможной положительная работа по обслуживанию неотложных задач языкового строительства нашей Родины» (А. Чикобава, там же).
Я не буду касаться здесь роли Н. Марра как арменоведа, грузиноведа, отчасти археолога и этнографа, затем как создателя яфетидологии в смысле теории генеалогического родства так называемых яфетических языков, круг которых постепенно расширялся, охватывая не только кавказские языки, но в дальнейшем и другие (языки басков, этрусков, урартов, эламитов и др.), пока не отпала их мнимая генеалогическая связь с семитическими. Под яфетическими языками Н. Марр понимал стадийное состояние всех языков всего мира. Тут уже сравнительно-исторический метод изучения, правильный, хотя и не исчерпывающий, заменился знаменитым элементным методом анализа. Изыскивались только и только четыре злополучных элемента во всех языках с произвольным делением слов.
В своей книге «Хайаса – колыбель армян», с риском очернения ее со стороны «критиков» (что и сбылось), я писал по поводу этих элементов: «Начиная с 1923 – 1924 годов Н. Марр в рассмотрении лингвистических и этногенетических вопросов отказался признать родство языков, их генеалогическую классификацию, семьи и пр., как и фактор миграции. Но его универсализм в выдвигании только „единого глоттогонического процесса“ со стадиальностью и „палеонтологией“, которые зиждутся на изначальных мол для всех языков четырех морфо-звуковых элементах и т.п., все это ошибочно противополагалось конкретной реальной истории данных языков с их особенностями, закономерностями, связями и пр.».
При таком неисторическом и космополитическом всеобъемлющем подходе у Н. Марра сравниваются между собой не только какие угодно языки, слова с их современным фонетическим состоянием (следовательно, вне зависимости от того, что они могли видоизменяться до неузнаваемости), строй языка и т.п., но даже самые мелкие единичные особенности этих языков. Например, современный грузинский язык более родственен по строю современному новоармянскому, чем древнегрузинскому, что, конечно, является случайным совпадением; в одной статье («Из Пиренейской Гурии») «выявляются диалектические особенности гурийского говора грузинского языка и сулетинского наречия баскского языка (в Испании. – Г.К.) в увязке друг с другом»[105].