Творческая разработка марксистско-ленинского учения в трудах И.В. Сталина за последние пятнадцать лет, протекшие после Марра, все углубляющееся у нас изучение философии марксизма-ленинизма, возросший интерес к проблемам диалектической логики, успехи советской исторической науки – все это не может не отразиться на коренном изменении самой постановки многих лингвистических проблем – сравнительно с тем периодом советской эпохи, когда жил и творил акад. Марр. Почему же марксистское исследование всех общих языковедческих проблем, и тех, которые ошибочно разрешены Н.Я. Марром (например, вопрос о происхождении языка, об едином языке будущего человечества, об исторических закономерностях развития языка в доклассовом и классовом обществе и т.п.), и тех, которые еще не разрешены и даже не поставлены акад. Н.Я. Марром, – должно считаться творческим развитием лингвистического наследия Н.Я. Марра, а не просто – построением марксистского языкознания на основе учения Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина?
Особенно трудно замкнуться в рамках нового учения о языке тем лингвистам, которые занимаются изучением современных языков, конкретной истории отдельного языка – в связи с историей народа или исследованием группы (семьи) ближайше родственных языков. Таких лингвистов у нас большинство. В учении акад. Н.Я. Марра можно найти множество острых, интересных, ценных мыслей, относящихся ко всему этому кругу вопросов, но здесь нельзя найти ни точного и полного диалектико-материалистического определения тех лингвистических или исторических понятий, из которых должен исходить исследователь-языковед такого типа, ни широкого, последовательного, вполне удовлетворяющего требованиям современной марксистской науки построения истории какого-нибудь языка или группы (семьи) языков. Например, славянское языкознание у нас явно нуждается в оживлении и обновлении. Можно решительно утверждать, что учение акад. Н.Я. Марра конкретно не ответило и не может ответить на вопрос о том, как изучать славянские языки в их истории, в их связях, взаимодействиях, дроблениях и расхождениях с древнейших времен, со времени образования самой семьи славянских народов и языков.
Понятия «социального схождения» и «социального расхождения» языков – очень общи и исторически неопределенны. Акад. Н.Я. Марром не выяснены основные типы и закономерности таких схождений и расхождений в разные эпохи развития человеческого общества, при разных социально-экономических формациях, при разных типах производственных отношений, во всем многообразии конкретно-исторических условий. Нельзя признать ясным «вывод», сделанный из этих общих положений Н.Я. Марра акад. И.И. Мещаниновым (заменяю в цитате ссылку на романские языки соответствующими параллелями из славянских языков): «Если славянские языки, в том числе русский и украинский, образовались в итоге смешения ряда других языков и дали многие моменты схождения, то в этих сблизившихся языках, названных славянскими, участвовали сходные компоненты, так же как участвовали они в образовании соответствующих народов, позднее наций. Этим и обосновывается исторически образовавшееся схождение языков, классифицируемых по группам» («Правда» от 16 мая 1950 г.).
Трудно представить себе, что даст этот «вывод» аспиранту или студенту-слависту. А вот что он дает ученому лингвисту и вот как применяется этот принцип схождения и расхождения разных языков в конкретной практике: проф. Н.Ф. Яковлев в своей «Грамматике литературного кабардино-черкесского языка» (1948), касаясь вопроса о древней связи черкесских племен, носителей языка аморфного строя (этот аморфный строй адыгейского языка «был еще жив и достаточно силен» даже в XIII – XV вв. н.э., но связан, по Яковлеву, со стадией дикости народа – «до появления и развития пастушеских племен»), с восточными славянами, пишет: «Название городов Черкассы на Украине, Новочеркасск в Придонье служат доказательством участия черкесских (адыгских) этнических элементов в образовании украинского народа»[132].
132
Труды Кутаисского государственного педагогического института имени Цулукидзе, т. IX, 1949, стр. 136.