КОРОЛЬ ЗАБОТИТСЯ О ПОГРЕБЕНИИ МАГИСТРА ПРУССИИ И ПРОЧИХ, ПАВШИХ В БОЮ, КАК СВОИХ, ТАК И ВРАГОВ. ВЕРНЕР ТЕТТИНГЕН БЕЖИТ С ПОЛЯ БИТВЫ.
В среду, на другой день после дня рассеяния апостолов, шестнадцатого июля, после дождя воссиял ясный день, и Владислав, король Польши, немедленно, на рассвете же, велел отыскать среди трупов тела прусского магистра Ульриха, маршала, командоров и прочих знатных особ, павших в бою, чтобы предать их с подобающими почестями церковному погребению; ведь король почитал одинаково славным и победить врага и проявить милосердие к нему в несчастье и поражении. Труп магистра Пруссии Ульриха с двумя ранами (одной — в лоб, другой — в сосок) был доставлен королю Болеминским, жителем Кульмской земли, одним из пленников, которому было поручено это дело (ибо он был наиболее близок, как оказалось, среди всех к прусскому магистру); были доставлены также труп маршала Фридриха Валлероде, труп великого командора Конрада Лихтенштейна и трупы командоров Иоганна фон Зейна торуньского, графа Иоганна фон Венде мевского и Арнольда фон Баден члуховского. Рассматривая их, а также одеяние и раны, от которых они пали, король не произнес ни одного слова порицания или оскорбления и не проявил насмешки или злорадства; а напротив, с залитым слезами лицом он скорбел по своей доброте об их гибели; затем велел обернуть их чистой тканью и отправить на телеге, покрытой пурпуром, в Мариенбург для погребения.[314] Тела же других командоров и знатных и благородных особ он распорядился похоронить в деревянной приходской церкви в Тинбарге,[315] раненых, которые могли еще выздороветь, король приказал лечить, полагая, что получит больше славы от победы и возбудит меньше зависти, если украсит ее в глазах всех добродетелью умеренности. Выказывая этим поведением двоякую милость к побежденным своей любезностью и лаской, король Владислав явил величайший пример мягкости и обходительности не только в глазах собственных народов, но также врагов и чужеземных народов: победу свою он более украсил в надлежащей мере справедливостью и скромностью, чем отравил желчью зависти.
В той же церкви были погребены и тела павших в польском войске, которых отыскивали и находили родные и друзья; и победителям оказано было не более пышное погребение, чем побежденным. Еще живых раненых как из польского, так и из прусского войска привезли в стан, где им предоставили всевозможный уход и лечение.
После подсчета стало известно, что в королевском войске пало только двенадцать знатных рыцарей; среди них можно выделить следующих: Якубовского, герба Роза, и Имрама Чулицкого, герба Червня. Поэтому поистине достойно удивления, что при столь малых потерях среди польских рыцарей было разгромлено столь сильное и многочисленное войско, причем все выдающиеся рыцари в войске крестоносцев были перебиты или взяты в плен. Вернер Теттинген, командор эльбингский, противник мира, бежал с поля битвы, забыв о своих заносчивых словах (как ему и предсказал командор мевский, граф фон Венде); проезжая через стан крестоносцев, он не решился никому довериться и свое бегство прекратил, только достигнув Эльбинга. Затем, покинув Эльбинг, он смешался с толпой беглецов в Мариенбурге. Командор же мевский, граф фон Венде, раненный в грудь, был найден павшим на поле битвы.
314
«Хроника» Поссильге рассказывает, что Владислав-Ягайло велел положить тело покойного магистра перед своей палаткой всему народу на посмеяние (Possilge. Chronik, стр. 317), что, конечно, следует рассматривать как явную клевету.