А между тем есть реальные возможности борьбы с мухой цеце. Так, уже 20 лет назад удалось полностью обезвредить территорию Зулуленда (ЮАР) и другие области Южной Африки путем единовременного опыления с самолета контактными ядохимикатами. А в самое последнее время был проведен новый научный опыт: целую партию самцов мухи цеце стерилизовали путем облучения и затем выпустили в местностях, где наблюдалось засилье мух. А поскольку каждый самец оплодотворяет несколько самок, то таким способом эти самки автоматически исключались из процесса размножения. И хотя мушное поголовье убывало довольно медленно, зато от подобного метода борьбы не страдали другие, полезные, насекомые.
Все же крупным и хищным животным приходится уступать свои «владения» повсюду, где эти земли нужны под пашни и пастбища африканскому населению, которого становится все больше и больше.
Впрочем, чему тут удивляться? Ведь наши собственные предки в Европе, Северной Америке, Японии или Китае — разве они не поступали с животными подобным же образом? Только мелким и безопасным представителям животного мира разрешалось обитать среди нашего культурного ландшафта в качестве охотничьей дичи: у нас это косули и зайцы, а в Южной Африке — несколько видов антилоп.
Но, повторяю, никто ведь не потерпит, чтобы с его кукурузных полей и банановых плантаций снимали урожай слоны или стада буйволов. И кому это захочется жить вместе со своими детьми в глинобитном домишке прямо среди львов и леопардов?
Поэтому я очень скоро пришел к выводу, что совершенно бессмысленно защищать в Африке «просто львов» или «просто носорогов»: им все равно рано или поздно придется уступить людям свои владения. Вместо этого мы должны всеми силами стараться помочь выделить в Африке несколько достаточно больших территорий, свободных от людских поселений, то есть заблаговременно создать национальные парки, в которых животные и растения смогут чувствовать себя в полной безопасности. Только так мы сможем сохранить их для будущего.
Кстати, я хочу еще напомнить о том, что если на скудных тропических почвах пасется 30 различных видов диких животных, они дают заметно больше белка на один гектар, чем пасущееся в тех же условиях однородное стадо домашнего скота.
И нельзя забывать о том, что человечество, задавленное урбанизацией, загазованностью и загрязнением окружающей среды, все больше тянется к подобным нетронутым уголкам природы, все больше горожан жаждет полюбоваться природой в ее первозданной красоте, побыть в тишине, подышать свежим воздухом. А следовательно, наличие подобных ландшафтов принесет в будущем, да и приносит уже теперь, государствам, владеющим ими, гораздо больше доходов, чем хозяйственное освоение этих же земель.
Первым из крупных африканских животных вымер еще за 300 лет до нашей эры дикий осел, который обитал в области Атлас, на северо-западе Африки{10}. Вскоре исчез и североафриканский мелкий слон — вид, наиболее пригодный для приручения, более выносливый и легче переносящий всякого рода лишения. Теперь его изображение можно увидеть только на римских монетах или вазах. Именно с этими слонами Ганнибал появился в свое время у врат Рима, наводя ужас на население.
Что касается львов, то только их корректным отношением к нам, людям, можно объяснить тот факт, что им позволили в Северной Африке пережить времена Рима, Карфагена и высокоцивилизованных арабских государств. В Марокко они были истреблены лишь к 1810 году, а в Алжире и Тунисе — только в 1890 году. Самый красивый подвид львов — берберийские львы с черной густой гривой, закрывающей не только полспины, но и грудь зверя, на своей родине были истреблены в двадцатых годах нашего столетия. С тех пор эти «модели» для гербов, монет и скульптур проживают только в наших зоопарках, да и то они уже далеко не такие красивые, так как смешались с львами других подвидов. Нам, работникам зоопарков, приходится время от времени для «освежения крови» привозить из Африки новых, только что отловленных львов. Но мы делаем это неохотно. Дело в том, что львы, живущие ныне в Африке, почти поголовно имеют куцую, редкую гриву, не заходящую на брюхо, и выглядят они поэтому не импозантно. Кстати, на южной оконечности Африки уже примерно к 1865 году были полностью истреблены все капские львы, тоже необыкновенно красивые, с роскошными темными гривами, покрывающими всю переднюю часть их туловища.
Когда первые буры[4] заявились в Южную Африку, они увидели зеленые равнины с изобилием самых различных животных, и все это напоминало старинные сказания про те самые «райские кущи», существовавшие когда-то на Земле до злосчастного грехопадения людей, лишившего их всех этих благ. До самого горизонта паслись бесчисленные стада благородных антилоп, газелей, зебр, гну, жирафов и кафрских буйволов. Однако буры видели в них только дешевое мясо, не стоящее ничего, кроме патронов. А из шкур можно было изготовлять мешки, в которых удобно хранить урожай.
И вот тут-то свершилось роковое событие, заставившее мир на минуту встрепенуться и прислушаться к тому, что делается в Африке. Вдруг все узнали, что на свете существуют квагги (это такие зебры, у которых только перед полосатый, а задняя часть тела коричневая, как у лошади). Никто и не знал, что эти квагги тысячными стадами бродят по африканским саваннам, и тем более никому и в голову не приходило прикинуть, даже хоть приблизительно, сколько же их там, этих квагг. И вдруг приходит тревожная весть: в 1878 году в Южной Африке застрелили последнюю, самую последнюю на свете, кваггу…
Никто не хотел этому верить: не может быть, что такого животного больше не существует! Но тем не менее это было так. Правда, нашелся еще один экземпляр в Амстердамском зоопарке, но он был один и поэтому не оставил потомства. А в 1883 году умер и он.
Таким образом, человек бездумно, беззаботно, не имея на то никакого права, стер с лица Земли целый вид, существовавший задолго до появления самого человека и мирно пасшийся в течение многих тысячелетий на просторах саванн. Чтобы вычеркнуть квагг из списка живых, оказалось достаточно лишь того, что шкура их была дешевле холщовых мешков для зерна…
Между прочим, уже несколько лет спустя после этой трагедии музеи платили большие деньги за пару мешков из шкур квагги, с помощью которых можно было изготовить чучело исчезнувшего животного. Этих удивительных, необычных зебр так быстро и незаметно перестреляли, что те полдюжины, которые сейчас в виде чучел хранятся в зоологических музеях, расцениваются на вес золота.
А следующая зебра — бурчеллиева, обитавшая в Оранжевой республике и Бечуаналенде[5] исчезла в конце прошлого столетия. Голубые лошадиные антилопы, особенно красивые и крупные, когда-то во множестве населявшие несколько сот квадратных километров Капской провинции[6], к 1760 году стали уже редкими, а в 1800 году от них осталось всего пять… чучел в музеях.
А потом дошла очередь до бонтбоков, или лиророгих бубалов. Сто лет назад их были еще тысячи в Капской провинции, сегодня сохранились лишь маленькие группы в резерватах Бредасдорп и Свеллендам. Редко теперь встретишь и беломордого бубала, прежде весьма многочисленного. Те немногие египетские газели, которым удалось дожить до наших дней, уцелели только потому, что король Фарук запретил на них охотиться, оставив право убивать их только за собой…