– Собирайся грузиться!
Пошли по городу. Какая-то женщина, плача, раздает нам сухари, мы их жадно грызем, а хлеб, который берег на дорогу, у Тихого. Пусть ест на здоровье. Вошли в какую-то тоннель. Едва пробираемся среди забитых здесь телег и лошадей. Сбивает с ног трупный запах падали. Стоит более тысячи повозок с запряженными лошадьми. Хозяева бросили лошадей и ушли на пароход, а лошади сбились в туннели и здесь и сдыхают без воды и корма. Страшное зловоние. Неужели нельзя было бросить в городе их? Наши тоже привели сюда лошадей и, сняв вьюки, бросили их. На молу тысячи народу. Часа два пробирались к берегу. Как ярмарка: шум, гам. Стоит транспорт «Николай». Для нашей дивизии. Корниловцы и остальные части уже, говорят, погрузились. «Николай» большой пароход, у трапа вооруженные часовые и несколько офицеров. Толкотня, ругань, ужасные сцены. Под ногами какие-то тюки, чемоданы, пулеметы, винтовки. Все, что днем бралось на вокзале, здесь бросалось на пристани. А ночь – тихая, весенняя.
– Куда прешь! – кричат с трапа. – Осади, пять человек алексеевцев.
Лезем вперед, не пускают.
– Да пропустите!
– Куда?
– Да мы алексеевцы!
Нас не пускают. Гильдовский бросил свой мешок, я еще держу несколько брюк, носки на мне, две шинели и три кожаных безрукавки.
– Пять человек самурцев!
– Мы алексеевцы!
– Назад, ваша очередь прошла!
– Да как же?
– Обождите! Не толпитесь! Осади!………
– Вы кто?
– Самурцы!..
– Осади, прошла очередь!
– Пять человек смоленцев!
Смоленцы оттесняют самурцев, и пока доберутся до трапа, их уже не пускают. Там требуется 5 человек черноморцев[69]. У трапа давка, ругань, толкотня, происходит уже час, а на пароход прошло всего человек 10.
– Что за………, как на фронте, так мы, а в тылу – они! Где остальные пароходы, штабы все…….. возят! – чуть не плакали солдаты.
– Осади!
– Пять человек алексеевцев!
Но нас уже оттеснили далеко от трапа. На пристани десятки тысяч народу, и всего грузится один пароход, где же наш флот, неужели нельзя было пригнать все свободные суда, ведь до Крыма-то не так далеко. Донцов совсем не берут на транспорт. Дослужились[70]. На трапе уже драка.
– Осади!
– Это безобразие, не драться, я раненый офицер!
– Осади, господа, я не пущу никого, если вы будете напирать! – кричал с трапа толстый полковник с браунингом в руках.
– Сволочи!
– Осади! Буду стрелять!
Раздалось несколько револьверных выстрелов, толстый полковник стоял на трапе и, вытянув руку, хладнокровно стрелял над головами толпы.
– Пропустите раненого, раненого пропустите!
Четыре человека несут на носилках раненого. Едва его внесли на трап, как 40 человек уцепились за носилки и полезли на пароход. Носилки страшно качали. Раненый стонал и бил кулаком по головам направо и налево. Публика лезет на близь стоящий грузовой автомобиль и оттуда перебирается на транспорт.
– Назад, автомобиль перевернется в море!
Одни лезут назад, другие на автомобиль. Я, видя такой кавардак, потерял всякую надежду сесть. «Пусть немного усядутся, – подумал я. – После будет свободно». А люди все лезли и лезли.
Уже светало.
– Торопить погрузку! – кричали с парохода.
А на трапе шла толкотня.
– Пять человек смоленцев!
– Осади! Куда прешь!……
– Пять человек черноморцев!
– Да ты не черноморец, осади!
– Я раненый, пропустите!
– Осади!
– Я штаб-офицер, что за безобразие.
– Пять человек самурцев.
Вдруг один гудок. Сиплый, низкий. Публика на берегу заволновалась и кинулась к пароходу. Другой гудок, застучала машина, и пароход начал отходить. Я бросился к трапу, но было уже поздно. На берегу шла ругань.
– Не удерете же! – кричал кто-то. – Стреляй, господа!
– Сволочи, удрали и не дали места, а когда на фронте, так было нам место.
69
При посадке на корабль попеременно пускали по пять человек от разных частей. В отрывке упоминаются воины Алексеевского, Самурского, Смоленского и Черноморского пехотных полков.
70
Из-за стремительного отступления белых с Северного Кавказа и краха обороны Новороссийска между командованиями Донской армии и Добровольческого корпуса, входивших в состав ВСЮР, возникли разногласия. Город и порт Новороссийск находились в распоряжении командования Добровольческого корпуса. В результате конфликта часть Донской армии была брошена в Новороссийске и затем сдалась красным.