— Итак, друзья-товарищи. Идёмте, отдохнём немного; я уверен, вы все очень устали.
Сокджин сморщился. Действительно, давно пора было спать.
— Хосок, идём с нами.
Хосок оторвался от своей башни. Кажется, Намджун ему нравился; он пошёл за ним наверх с улыбкой до ушей.
Юнги забрался на диван рядом с Сокджином и случайно пнул его по дороге.
— Ты ведь не разрешишь, чтобы был бардак, правда? — спросил он.
Одной рукой он вцепился в футболку Сокджина, почти там, где лежал Тэхён.
— Нет, Юнги, конечно, нет, — заверил Сокджин. — Но если бардак и получится, то ничего страшного. Не нужно бояться беспорядка.
Юнги недовольно что-то пробормотал, словно не поверил отцу, но затем отвлёкся на Тэхёна.
— Тэтэ в порядке?
Сокджин слабо улыбнулся.
— Да, Тэтэ в порядке. Он спит, — сказал он, прижимая палец к губам.
Юнги скопировал его, поэтому теперь они оба призывали друг друга к молчанию. Сокджин улыбнулся, Юнги улыбнулся в ответ. Сокджин состроил забавное лицо, Юнги ответил тем же.
Юнги захихикал.
С плеч Сокджина будто упал десятитонный камень. Он даже не догадывался, насколько волновался за своего старшего сына. Здорово было увидеть его улыбку.
— Какой же ты милый, — сказал Сокджин, целуя мальчишку в щёку.
*
Сокджин всегда любил детей.
В старшей школе он работал в детском саду, а потом поступил на учителя начальных классов. Он смог найти работу, как только выпустился, и, несмотря на то, что школа, в которой он работал, находилась в опасном районе, дети его очаровали с первой секунды. Сердце Сокджина разбивалось от одной мысли, что многие из них жили в неполных семьях или подвергались домашнему насилию.
Это было одновременно лучшее и худшее время в жизни Сокджина. Дети вели себя просто ужасно, и, несмотря на героические усилия преподавателей в детском саду, их навыки чтения и счёта находились в разной степени ужасности. Некоторые дети знали только несколько букв. Многие не могли выполнить простое сложение.
Несколько лет Сокджин днём учил шумных детей, а по вечерам приходил и плакал в плечо Намджуну. Но оно того стоило. Сокджин очень гордился, когда кто-то из его учеников запоминал новое слово или решал задачку. Он приносил на уроки сладости и создавал ранги поведения, он просто источал похвалу и внимание.
А потом его уволили.
В его школе были серьёзные проблемы с финансированием. Сокджин был одним из новых учителей, и хотя администрация заверила, что он стал великолепным членом педсостава, он первый подвергся сокращению.
Поначалу Сокджин не знал, что делать со своим временем. Учительствовать на замене было вариантом, но не самым лучшим. Сокджину надоедало переходить из класса в класс, и он скучал по долгим отношениям с детьми.
Именно тогда Намджун предложил патронат.
Сокджин знал, что Намджун всегда хотел приёмных детей, но не мог и предположить, что всё так удачно сложится. Сокджин был отличным учителем; ему удавалось отучить детей от плохих привычек и помочь привыкнуть к приличному обществу. Он многое знал о детском развитии. Более того, Сокджин просто любил детей.
Сокджин не сразу согласился, но после того, как он посмотрел «Вверх» и понял, что смерть Элли расстроила его совсем не так сильно, как когда отец Рассела не явился на собрания, он понял, что патронат — единственный вариант. Каждому мальчишке нужен папа.
Каждому мальчишке нужен папа.
Сокджин и Намджун подали документы на следующий день после просмотра фильма.
Сокджин ни о чём не жалел. Даже когда Чимин пинался во время истерик, или когда Юнги лишал его кислорода своими постоянными вопросами, или когда плач Чонгука будил его посреди ночи. Ни когда нужно было убирать рвоту Тэхёна, ни когда настроение Хосока менялось с улыбки до рыданий посреди молочного отдела. Никогда.
И пусть Намджун постоянно повторял, что детям повезло иметь отца вроде него, Сокджин чувствовал, что всё совсем наоборот. Это ему повезло, что они у него есть.
*
— Доброе утро!
Сокджин лишился воздуха, когда Чимин прыгнул на его живот. Он проснулся, пытаясь перевести дыхание. Ручонками Чимин обнял его за шею, и Сокджину понадобилась полная минута, чтобы обнять его в ответ.
— Доброе утро, Чимин.
Чимин немного отстранился; он почти упирался носом в нос Сокджина. Сокджин прикрыл глаза. Чимин всё время будил его просто безбожно рано.
Тёплое дыхание щекотало ему щёку, и Сокджин приоткрыл один глаз. Огромная улыбка растянулась по лицу мальчишки.
— Привет, — сказал Чимин.
Сокджин улыбнулся в ответ.
— Привет! — чирикнул он, и Чимин захихикал, пряча лицо на папиной груди.
Сокджин улыбнулся и немного приподнял одеяло. Он устроился с Чимином так, что они оба лежали на боку лицом друг к другу. Чимин всегда выглядел очаровательно, укутанный в кристально-белые простыни и смотрящий на мир сверкающими глазами. Сокджин не знал, как он умудрялся быть настолько бодрым. Чимин в их семье был единственной ранней пташкой.
— Минни, как думаешь, чем сегодня займёмся?
Чимин уставился на него большими глазами с выражением надежды на мордашке.
— А давай сходим на Улицу Сезам? — радостно предложил он.
Сокджин рассмеялся.
— Нет. Джуну сегодня на работу, а без него нельзя.
Сокджин, если честно, скорее всего не переживёт поход с пятью детьми в парк Улицы Сезам. К тому же, Юнги уже из него вырос. Возможно, Сокджин сходит с малышами, когда начнётся школа и Юнги будет в классе. А потом всегда можно сходить с Юнги отдельно куда-нибудь в другое место.
— О… — Чимин на секунду расстроился, но потом снова просветлел. — Тогда пойдём в магазин?
Сокджин улыбнулся ещё шире.
— Который продуктовый? — спросил он.
— Ну да! — воскликнул Чимин.
Сокджин понятия не имел, зачем Чимину туда понадобилось, особенно вместо парка Сезам. Если бы он не был таким уставшим, он бы наверняка смеялся до слёз. Однако он только улыбнулся в подушку, прикрыв глаза.
— Можно… Или можно что-нибудь более интересное. Лето же, нужно поделать что-нибудь на улице.
— В смысле, на площадке? — спросил Чимин.
Сокджин кивнул.
— Можно и на площадке. Хосоку очень понравилась горка. Он наверняка тоже захочет пойти.
Чимин восторженно ахнул.
Все мальчишки были очаровательными, но Чимин определённо милее всех строил рожицы. Сокджину захотелось сжать его щёки, что он и сделал. Чимин запищал и со всей силы ударил отца ногой в живот.
— Воу-воу, осторожней. Нежнее, нежнее, — сказал Сокджин, ловя рукой ноги сына. — То есть ты согласен? Хочешь на площадку?
— Да! — воскликнул Чимин, однако внезапно его лицо стало серьёзным. — Но не сейчас. Все спят.
— Да, конечно, — так же серьёзно согласился Сокджин.
Чимин моргнул и улыбнулся во весь рот. Он прижался ближе к папе, и Сокджин обнял его одной рукой. Он улыбнулся, когда Чимин прижался лицом к его груди. Его плоский нос практически исчез.
— Ты в порядке? — спросил он.
— Ага, — тихо отозвался Чимин.
— Уверен?
— Угу, — ответил Чимин прикрыл глаза.
Сокджин погладил его по спине. Чимину, похоже, нравилось чувство.
Когда мальчишка заговорил, Сокджин этого точно не ожидал:
— Джин, ты очень добрый.
Сокджин вздрогнул.
— О, правда? — спросил он.
— Да.
Рука Сокджина на спине успокоила его, и он лениво моргнул, а потом продолжил:
— Думаю, твой дом не такой, как другие. И я рад, что ты тут, и что ты мой папа.
Все остатки сна с Сокджина как рукой сняло.
Он не мог знать наверняка, понимал ли Чимин, о чём говорил, или ему просто вспомнился предыдущий дом. Но Сокджин всё равно был очень благодарен ему за такие слова, которые подтверждали, что его героические старания не напрасны. Он хотел, чтобы дом был не похож на предыдущую семью Чимина. Он хотел, чтобы Чимину было комфортно; он хотел быть отцом Чимина. Пусть он ещё и не заполнил документы на полное усыновление, он хотел быть отцом Чимина.