– Что вы чувствовали после смерти Линды во всех сложившихся обстоятельствах?
– Если честно, мне никогда не нравилась Линда. Она была самовлюбленной, требующей внимания конченой пьяницей. Она никогда не готовила и была для меня еще одним человеком, с которым сложно сосуществовать и общаться.
– Все же это событие могло нанести травму детской психике. Это уже второй раз, когда вы звонили в службу спасения после смерти жены вашего отца. Сначала мама, потом и мачеха.
Лора сказала, что не чувствовала себя травмированной. На тот момент для нее это была еще одна проблема, требующая решения, не более.
– Вы подозревали отца в случившемся, злились на него или стали бояться?
– Вы подумаете, что я странная, но я винила себя. Настоящей травмой для меня было то, что я поспособствовала возвращению Крейга и Трейси обратно в Торонто. Отец не занимался их воспитанием. Я должна была предвидеть это и не перекладывать на него такую ношу.
– То есть вы винили себя за то, что были обузой для отца, вместо того чтобы винить его за смерть Линды?
– После двух лет терапии я понимаю, что с той логикой было что-то не так, но это именно то, что я чувствовала в тот период.
Как психолог, я была удивлена приверженности Лоры отрицать очевидное. Неважно, осознавала ли она, на что был способен отец, дочь до сих пор не могла переложить всю ответственность на него.
Я начинала понимать, что имею дело не с куском льда, а с целым айсбергом.
К концу второго года терапии прогресс был налицо, но нам требовалось более глубоко погрузиться в отношения Лоры с отцом. Сон, где она разрушила огромную поделку в виде кота из папье-маше, помог ей взглянуть на него реалистичнее. Я боялась, что пока пациентка защищает отца, она будет продолжать исполнять ту же роль и с другими мужчинами.
На практике, услышав историю Лоры, я начинала думать, что, возможно, отец был не просто несчастным алкоголиком, а психопатом, который убил и Линду, и первую жену. Может, воспоминания Лоры о матери блокировались посредством защиты ее отца. Знала ли она больше о смерти матери на бессознательном уровне?
4
Разоблачение
ДЛЯ РАБОТЫ С ПАЦИЕНТАМИ психиатры могут применять различные методы, основанные на определенных психологических теориях. В течение первых лет частной практики я в большинстве случаев полагалась на парадигму Фрейда, которая допускает существование бессознательного. Со временем я стала эклектиком: объединяла приемы гештальт-терапии, связанные с ролевыми играми и анализом связи между врачом и пациентом, чтобы увидеть, как он решает возникающие конфликты и взаимодействует с окружающим миром. Я также использовала клиент-центрированную психотерапию Карла Роджерса, где клиент является экспертом самому себе, а психиатр – слушатель и наставник.
Одним словом, я узнала, что использование только одного подхода имеет ограничительный характер. Мне нужно было обдумывать каждый случай и подбирать самую подходящую тактику. Иногда пациентам было сложно погружаться в себя и вести самоанализ. У них возникали проблемы с выражением эмоций по принципу свободных ассоциаций Фрейда. Поэтому приходилось переключаться с инсайт-ориентированного подхода на ролевой, где пациент попадает под давление и вынужден отвечать. Например, если кто-то злится на начальника, я притворяюсь этим начальником – истинные эмоции пациента становятся очевидными при выполнении подобного упражнения. Или в случае, если кто-то жил в социально неблагополучной семье, я использовала подход Карла Роджерса – просто слушала, чтобы сформировать ощущение заботы. Каждый случай требует быстрого перерасчета: если у пациента не наблюдалось никакого психологического прогресса, я применяла другой метод. Эйнштейн говорил: «По определению безумие – это повторение одного и того же с ожиданием разного результата».
Иногда мне помогало использование социологических моделей вместо психологических. Случай Лоры с точки зрения социологии можно описать так: ее отец относился к группе людей, называемых «алкоголиками», а Лора принадлежала к группе под названием «взрослые дети алкоголиков». Организация Анонимных алкоголиков утверждает, что все зависимые обладают схожими чертами характера, в свою очередь, дети в ответ на родительские проблемы развивают собственные. На самом деле по всему миру существуют группы, которые помогают взрослым, выросшим в семье алкоголиков.
Я дала Лоре книгу «Взрослые дети алкоголиков»[11], написанную американским психологом и исследователем Джанет Войитц. Я хотела, чтобы она увидела список характеристик, которые проявляются у всех взрослых детей алкоголиков, особенно у старших, которые обычно являются заменой мамы и папы для младших братьев и сестер.
11
«Взрослые дети алкоголиков» (