Исходя из них, вполне вероятно допускать, что былина «Добрыня и Алеша» создавалась в том районе среднерусской полосы, где, в отличие от Ростовской земли, в эпической традиции любимым героем был Добрыня Никитич. Жители этого района столкнули своего героя с ростовским, несомненно обыграв поповскую родословную последнего: сын соборного попа нарушил церковную брачную норму. В этом можно видеть и шутку творцов, в местнических интересах вознамерившихся поддразнить ростовцев, и даже проявление оппозиции Москве, которой давно была подвластна Ростовская земля. Непосредственные причины создания былины гадательны, ибо мы не можем в точности указать район ее возникновения. Возможно, что им была покоренная в конце XV в. Москвой Новгородская метрополия, если судить по некоторым косвенным обстоятельствам: популярность в ее пределах преданий об историческом Добрыне, преимущественное распространение былины «Добрыня и Алеша» на Русском Севере от бассейна р. Онеги на запад.
Каким бы ни был исходный район, многие его жители вскоре после создания былины слились с ростовцами в общих миграционных потоках и постепенно забыли местническую направленность былины. Оба ее героя стали общерусскими и оценивались певцами в зависимости от социальных симпатий или даже одинаково нейтрально. Но там, где знали более ранние песни об Алеше Поповиче и где предки переселенцев были, по-видимому, из Ростовской земли, былина «Добрыня и Алеша» популярности не приобрела. Для того, чтобы ее петь, нужно было отказаться от передаваемых отцами и дедами иных песен об Алеше Поповиче, а этого жители названных выше районов сделать не захотели.
В связь с этим, возможно, надо поставить два специфических варианта былины «Соловей Будимирович»[153], где имеется продолжение в виде сюжета «Жених на свадьбе своей обручницы». Он очень близок, местами совсем совпадает текстуально с былиной «Добрыня и Алеша», однако в нем в роли Алеши Поповича выступает «молодой щап» Давыд Попов. Это добавление к былине «Соловей Будимирович», по нашему мнению, свидетельствует о том, что в некоторых северо-восточных районах Русского Севера, где высоко оценивали эпического Алешу Поповича, предпринималась попытка усвоить сюжет былины «Добрыня и Алеша», но при этом сюжет приспосабливался к иному эпическому контексту, а Алеша Попович заменялся иным персонажем.
В основу конфликта былины положено нарушение Алешей Поповичем запрета жениться на жене крестового брата, которая через мужа приходится ему родственницей[154]. Без внешних причин и без противопоставления двух выдающихся эпических героев это нарушение само по себе незначительно и, конечно, не достойно создания особой эпической песни. Не случайно подавляющее большинство певцов XVIII—XX вв. не придавало значения нарушению брачной нормы. Они усердно повторяли запрет в прощальной речи Добрыни, но позволяли ему наказать Алешу либо за то, что он отнял жену у живого мужа, либо за то, что он ложной вестью о смерти Добрыни вызвал горе и слезы матери.
В ранней своей форме былина «Добрыня и Алеша» подверглась киевизации в самой минимальной степени. В различных местах, причем не только на Русском Севере, были записаны тексты, где Киев лишь назван одним из мест действия, а князь Владимир и княгиня Апраксия только упоминаются как тысяцкой и сватья на свадьбе Алеши Поповича. Эта зародышевая для данной былины форма киевизации еще не вела ни к каким осложнениям действия, сосредоточенного почти исключительно на треугольнике Добрыня — Настасья — Алеша.
Последующие поколения певцов в ряде мест пренебрегли открывавшейся перед ними возможностью осложнить действие и даже не проявили интереса к киевским реалиям. Около четверти всех вариантов былины «Добрыня и Алеша» не имеют никаких упоминаний об эпическом Киеве и его иерархии. Это явление особенно заметно у казаков, в ряде мест Пудоги и Мезени, на Карельском и Терском берегу Белого моря.
В большинстве же мест певцы пошли на осложнение действия. Чаще всего это выражалось в усилении киевизации былины. Певцы, особенно олонецкие, отвели князю Владимиру роль организатора Алешиной свадьбы, используя иногда при этом мотивы из былин «Дунай», «Иван Годинович», «Алеша и Тугарин». Их не удовлетворял нулевой зачин и отъезд Добрыни без видимой мотивировки в чистое поле, и они, по-разному в различных местах, стали вводить зачин «Во славном во городе во Киеве» и мотивировку отъезда Добрыни. Если отъезд Добрыни обусловливался певцами как задача князя Владимира, то они стремились показать, что делал Добрыня в отъезде, и усложняли сюжет вставками.
154
Ср. известный по Библии левират, архаическую брачную норму, согласно которой брат наследовал от брата вместе с его имуществом и жену.