В итоге они решают, что добавят к каждому фото и описанию свой номер телефона – возражает только Бьянка, поэтому она вписывает выдуманный номер.
За “Боврилом” нашелся еще и счетчик калорий из доинтернетных времен. Это такая книжка в мягкой обложке, набранная крошечным шрифтом и забрызганная розовыми и коричневыми пятнами – может, варенье и “Боврил”, а может, и нет. Книжечку передают по рукам во время приготовления уроков, пока Син-Джин спит. Игра заключается в следующем: надо найти самое жирное, самое калорийное блюдо. Может, фондю? (Что это вообще такое?) Фондю с картошкой фри. Фондю с картошкой фри, бобами, соусом “Тысяча островов” и тортом с кремом. А еще пирог. Много-много кусков пирога. С картофельным пюре, приготовленным с целой пачкой сливочного масла и несколькими ложками сливок повышенной жирности. Сливок, которые стекают по ложке и с краев тарелки и капают на пол. Люди наступают на эти супержирные сливки, поскальзываются и разбиваются насмерть.
Игру придумала Бьянка.
В прошлый раз она придумывала игру, которая заключалась в том, чтобы находить фотографии знаменитостей с самыми толстыми руками. А до этого нужно было собирать в инстаграме снимки детей, страдающих ожирением. Еще был “Челендж Толстой Балерины”: отыскивать изображения профессиональных танцовщиц, приближать снимок в области задницы, живота или подбородка и располагать части тела по степени жирности.
Позже, уже в постели, Таш достает свой серебряный телефон и заходит на сайт Weight Watchers[13]. За день полагается съедать еды на 23 очка. Таш изучает, сколько очков составляют разные ресторанные блюда. Слава богу, она почти никогда не ест индийской еды, потому что приготовленная в ресторане индийская курица тикка масала – это 81 очко. Таш мутит уже от одной мысли. А если добавить к этому рис пилау (20), лепешку наан (28) и парочку луковых баджи (18), получится уже 147 очков. Почти недельная норма очков за один-единственный прием пищи. И это даже без десерта.
Таш врет про свой возраст и вес и регистрируется на сайте.
Тиффани практически все время разгуливает по общей спальне с голыми сиськами, так что и Таш с Лиссой тоже начали так делать. Сиськи Тиффани – это маленькие произведения искусства или шедевры ремесленника: две безупречных перевернутых кверху дном чайных чашки. Коричневого цвета и с розовыми сосками, которые всегда указывают вверх.
Наступает вечер вторника, остается всего несколько недель до того дня, когда они разъедутся на Рождество. Все говорят о поездке в Кембридж, запланированной на следующую субботу, и о дискотеке, на которой, конечно, мальчиков не будет, но зато девочкам разрешат самим выбирать музыку. После того случая в Стивенидже все слушают Азилию Бэнкс, но ходят слухи, что учителя собираются удалить из плейлиста всех исполнителей с маркировкой E[14]. Уже почти девять. Все болтаются без дела, скоро спать. Лисса складывает свое нижнее белье в сумку с длинными ручками для завтрашней стирки. Мешает вместе темные и светлые вещи, потому что ей плевать. Таш надела наушники и читает французский “Вог”. Из туалета появляется Бьянка, она полностью одета и даже накинула сверху школьный плащ. У нее никогда не бывает открыто ничего сверх самого необходимого. Всегда в одежде. Даже спит она в странной белой пижаме. Но плащ в помещении обычно все-таки не носит.
– Ти куда? – говорит Тиффани.
Тиффани в Англии уже почти пять лет, но французский акцент у нее все такой же. Она слишком ленивая, слишком француженка и, по правде говоря, просто слишком охренительно крутая, чтобы отрабатывать английское произношение, поэтому произносит все слова так, как будто бы они – французские. Грассирует, проглатывает звук “н”, а слова “нет” и “да” превращаются у нее в долгое страстное рычание.
– Да, куда это ты? – спрашивает Таш. Она переняла акцент Тиффани, и некоторые английские девочки – тоже. Куда это ти?
– К директору домой, – говорит Бьянка.
– Опять? – удивляется Лисса. – Как-то странно. Из-за чего на этот раз?
Бьянка пожимает плечами, как маленькая птичка, которая еще не научилась летать, или как моль, чьи крылья до сих пор перемазаны клезью и прочим мусором, оставшимся от личинки.
– Уи, что ты натворила, Осеан?
Осеан – это французская версия имени “Ханна”. Манон – французская версия “Эмили”. А может, наоборот. Суть в том, что Ханна и Эмили были самыми популярными именами у быдла в год, когда они родились. В более старые времена такими именами были Шерон и Трейси. Во французском таким распространенным у быдла именам соответствуют Осеан и Манон. А в русском какое-то время у народа была мода называть девочек Людмила и Нинель. Наташину мать зовут Людмила. Таш напрягает память, пытаясь вспомнить, как зовут в России девочек ее возраста. Но, похоже, уже забыла.
13
14
Маркировка E рядом с названиями треков в интернет-фонотеках или на обложках альбомов обозначает присутствие в текстах песен ненормативной лексики.