«Когда умирает чей-нибудь отец, все родственники пригоняют скот, закалывают его и мясо разрубают на куски. Затем разрезают на части и тело покойного отца, того, к кому они пришли. Потом все мясо смешивают и устраивают пиршество. С черепа покойника снимают кожу, вычищают его изнутри, затем покрывают позолотой и хранят как священный кумир. Этому кумиру ежегодно приносят обильные жертвы».
Нет ли между этой традицией и причинами, вызвавшими появление черепов в Чжоукоудянских пещерах, некоторого сходства? Надо при этом помнить, что каннибализм характерен не для самых примитивных, но как раз для достаточно развитых племен, где он служит многообразным магическим целям, но почти никогда – простому удовлетворению чувства голода. Эвальд Вольфхард, издавший в 1939 году свое фундаментальное исследование, посвященное каннибализму, отмечает, что исследователи конца XIX – начала XX века безусловно доказали, что «культурный уровень каннибальских народов существенно выше уровня развития народов, не увлекающихся людоедством. Надо считать это открытие одним из важнейших достижений науки девятнадцатого столетия в области истории культуры, доказанное объективными исследованиями и развеявшее миф о том, что первоначально человек был людоедом». В настоящее время есть все основания полагать, что каннибализм можно отнести не к разряду пережитков звериного прошлого, но к «достижениям» человеческой цивилизации. (Подробнее об этом см. в главе «Религии современных неписьменных народов».)
Что же касается синантропа, то его погребальный обряд может быть реконструируем следующим образом: тело после разложения мягких тканей или один череп приносились в пещеру, где жили сородичи умершего. Мозг или изымался сразу же после смерти и вкушался, или же уже после эксгумации тела изымался и сжигался на огне. Откуда-то зная, что мозг – это вместилище ума, личности, его возвращали в огне костра Солнцу. Череп же хранился как объект поклонения, как место, где пребывает какая-то часть личности умершего. Возможно, его закапывали в золу под очаг, где готовилась пища. Так мертвый мог участвовать в трапезах живых, продолжать жить не только небесной, но и земной, родовой жизнью. Раскопки стоянок Homo erectus в Тюрингии (Германия), осуществленные в 1994–2004 гг. Гармунтом Тимом, подтверждают эти предположения. Немецкий ученый также обнаруживает почти безусловные свидетельства религиозного культа, связанного с почитанием черепа и мозга у этих ископаемых людей, живших в Центральной Европе 370 тысяч лет назад.[139] В века раннего неолита этот обычай стал повсеместным.
Для нижнего палеолита характерны небольшие стоянки, скорее всего, нуклеарных семей (10–20 человек). Видимо, они состояли из «патриарха», его жен, возможно, взрослых сыновей с женами и детьми. Домыслы о беспорядочных половых отношениях (промискуитете) питекантропов и более поздних гоминидов остаются на совести высказавших их ученых. Археологическим материалом они никак не подтверждаются. Но ясно, что «стадом» палеолитический человек не жил. Большая свобода половых отношений у многих современных «дикарей», скорее всего, так же как и людоедство, благоприобретенное качество. О том же говорят и исследователи человекообразных обезьян: «Наблюдения над экологией высших приматов свидетельствуют, во всяком случае, против наличия периода промискуитета в истории человечества. Стадные взаимоотношения человекообразных обезьян организованы по тому типу, который обычно называется гаремной семьей».[140] В своей весьма интересной работе «Подходы к религии раннепалеолитического человека» Карл Нарр писал о социальных отношениях древнейших людей: «Основная малая семья, включающая родителей, детей и, возможно, старых и больных сородичей, является тем изначальным атомом общества, существование которого заложено в саму природу человека, но мы также должны предположить, что в то время существовали и более крупные сообщества для осуществления некоторых общих задач… Эти небольшие сообщества людей ни в коем случае не были „первобытными стадами с беспорядочными половыми отношениями“. Скорее они являлись союзами ряда малых семей».[141]
Сейчас палеоантропологи все чаще говорят и о том, что человеку раннего палеолита было знакомо эстетическое чувство, переживание прекрасного. М. Лорбланше приводит примеры находок на стоянках раннего палеолита камня, грубо обработанного в виде женской фигурки (Берехат-Рам, Палестина, 250 тыс. лет), и даже камня в виде взволнованного темного лица (Южная Африка, 3 млн лет).[142] Перемещение красивых кристаллов кварца или раковин на стоянки со времен австралопитека «служит подтверждением того факта, что они были с незапамятных времен основой производства ценностей и мотивом общения». Красивы, а не только строго функциональны многие каменные орудия Homo erectus, например, на стоянке Надаонийе-Айн-Аскар в Сирии, которые делались из яшмы и обсидиана полмиллиона лет назад.
139
140
141