Выбрать главу

Алексей Краснов

Долгая дорога в небо

«Дело не в дороге, которую мы выбираем; то, что внутри нас, заставляет нас выбирать дорогу.»

О. Генри. "Дороги, которые мы выбираем"

13 марта 2008 года, 19 часов 48 минут.

Москва, аэропорт Шереметьево.

Приземистый, мощный даже на вид аэродромный тягач рявкнул сигналом, оповещая окружающих о начале буксировки, и неспешно принялся выталкивать здоровенную тушу 96-го[1] со стоянки в направлении места запуска. Я щелкнул кнопкой фонаря и направился в ту же сторону. Подуставшие на день ноги привычно гудели. Уж не знаю, провинился ли я чем-то или просто сегодня не мой день, но рейсы мне попадались такие, о которых приличных слов можно сказать не так уж много. Пекин, Ереван, Атырау… И вот на закуску, в качестве вишенки на торте — Гавана. Практически всю дрянь, что можно было собрать за смену — я собрал. Но настроение было приподнятым. А каким еще ему быть, если через 12 минут начинается мой отпуск?

Тем временем тягач заложил вираж, разворачивая самолет параллельно полосе. Внутренние движки Ила уже раскручивались, и их вибрация вполне ощущалась моим организмом. Весьма интересное и трудноописуемое ощущение. Как будто в животе что-то переворачивается. Большинство ребят к нему привыкло и не обращает внимания, ну а мне нравится. Однако что-то я задумался. Руководящий буксировкой техник уже несколько раз успел сжать и разжать кулак. Все, тягач и самолет стоят на тормозах и можно их расцеплять. И я быстрым шагом направляюсь от кромки крыла к носу самолета по широкой дуге. Зачем по дуге, спросите вы? Да затем, что я собираюсь жить долго и счастливо. А порхать над бетоном в виде хорошо прожаренного фарша в мои планы категорически не входит. Авиадвигатель — штука довольно опасная. Эта зараза при работе втягивает в себя находящийся перед ним воздух. Будет находиться там человек — втянет и его. Мелко нашинкует лопатками компрессора, обжарит в камере сгорания, повторно измельчит уже в турбине и выплюнет через сопло. Хорошо так выплюнет. Куски мяса метров на 20 улетают. Отчего к работающему двигателю никто и не суется. Из имеющих мозги, по крайней мере. Хотя случаи всякие бывают. Буквально неделю назад грузчика чуть в двигатель не засосало. Повезло балбесу — отделался стиркой штанов. И то в переносном смысле.

Пока в голове колобродили изложенные выше мысли, руки мои делали давно привычную работу. Опустить колеса водила[2], отцепить его от тягача, совместно с техником отцепить другой его край от самолета, снова прицепить к тягачу. Так же на автопилоте прохожу вдоль борта тягача а забираюсь в кабину. Тягачист незнакомый. Уже ночная смена, видимо. На стоянке отцепляю водило от тягача и двигаю в дежурку сдавать рабочие принадлежности. Все на сегодня. Да и на ближайшие 3 недели тоже.

В инструменталке, как обычно, толпа. Кидаю в ящик израсходованные бланки требований на топливо, распихиваю по ячейкам рацию с заземлением, кричу номера сданного барахла учетчице. Не знаю, как они умудряются так работать, но это их дело. Мне же надо шевелить конечностями и я, словно пробка, вылетаю из кучи желающих сдать или получить рабочее оборудование и быстрым шагом направляюсь к КПП. Демонстрирую охраннику пропуск и выгребаю в лоток телефон, ключи, сигареты с зажигалкой и прочие металлические предметы. «Шайтан-палка» ВОХРовца никаких звуков не издает. Вот и славненько. Я уже на ходу рассовываю свои вещи по карманам и топаю в раздевалку. Фух, проскочил. А задержись минут на 5 — застрял бы в очереди желающих покинуть служебную зону аэропорта.

Там же, полтора часа спустя.

Регистрацию на рейс я прошел довольно быстро. Место мне досталось хорошее, возле аварийного выхода. Что меня очень радует. Не то, чтоб я с трудом помещался на другие места — метр восемьдесят роста и семьдесят с копейками килограммов веса сложно отнести к разряду выдающихся габаритов. Но в восьмичасовом перелете неминуемо захочется вытянуть ноги. Места возле аварийных выходов это позволяют, в отличие от большинства прочих. Нет, в бизнес-классе, конечно, можно и тюленя на лежбище изобразить — места хватит. Но я не настолько изнежен, чтобы платить за такую возможность в несколько раз больше. Мои шаги гулко отдаются в туннеле телетрапа. Похоже, я крайний из пассажиров. Надо поторапливаться. Сам ненавижу, когда приходится ждать опаздывающих паксов[3]. Это ведь время, а график подготовки самолета расписан поминутно. И чтобы наверстать упущенное, приходится носиться молодым сайгаком. Ни к чему так напрягать коллег. Я ускоряю шаг и вскоре уже вижу самолетную дверь. Киваю подпирающему стену механику и протягиваю посадочный талон бортпроводнице[4]:

вернуться

1

имеется ввиду Ил-96

вернуться

2

водило — приспособа для буксировки самолетов. Представляет собой железную трубу с замками на концах и колесами для перемещения

вернуться

3

«пассажир» на авиажаргоне.

вернуться

4

в авиации членов кабинного экипажа называют бортпроводниками или просто проводниками